Без права голоса: как большевики в Подмосковье сделали часть граждан «лишенцами»

До 1937 года выборы в нашей стране не были всеобщими. Избирательное право имели только те граждане, которые, по мнению большевиков, добывали средства к жизни общественно полезным трудом. К эксплуататорам и нетрудовым элементам относились ремесленники, кустари, торговцы, зажиточные крестьяне, врачи частной практики, священнослужители. Вместе с правом голоса они лишались и полноценной жизни. Их отовсюду исключали, увольняли и выселяли. Они не могли проживать в крупном городе, получать пенсию и продуктовые карточки, их дети не могли поступить в вуз. Парадоксально, но сейчас, когда права голоса нет только у недееспособных и заключенных, многие осознанно игнорируют то, за что всего несколько десятилетий назад так боролись вынужденные изгои общества.

ПРОЛОГ К РЕПРЕССИЯМ

Татьяна Баранова из можайской деревни Шаликово происходила из бедняков. Ее первый муж, занимавшийся портновским ремеслом, умер в 1918 году. Оставшись с двумя малолетними детьми, Татьяна в 1924 году второй раз вышла замуж – тоже за портного, но более успешного: до революции у него была своя мастерская, где трудились 25 наемных мастеров. С 1930 по 1933 год Татьяна работала в колхозе, была ударницей и получала грамоты. Но в 52 года ее из колхоза исключили вместе с семьей из-за лишения избирательных прав, потому что когда-то она была иждивенкой мужа, применявшего наемный труд. Причем, где проживает ее второй муж, на тот момент она даже не знала.

А Екатерина Черникова из Ленинского района до революции находилась на иждивении родителей-крестьян, потом вышла замуж, через семь лет развелась и уехала в Москву. Там была домработницей, училась на курсах кройки и шитья, трудилась в столовой, в 1931 году вышла замуж за стрелочника Павелецкого вокзала, а потом вообще уехала в Магнитогорск. Но правосудие ее настигло и там – избирательных прав 34-летнюю женщину лишили из-за хозяйства матери, которое было раскулачено в 1930 году за спекуляцию. В чем именно она заключалась – история умалчивает.

Избирательная система с 1918 до 1937 года имела ярко выраженный классовый характер. От участия в выборах отсекались представители свергнутых классов и асоциальных, с точки зрения действовавшей власти, лиц.

По мнению историка, лишение избирательных прав стало прологом к прямым массовым репрессиям, поскольку хорошо поставленные учет и контроль над «лишенцами» позволяли без особого труда выявлять объекты для репрессий.

«Лишенчество» нанесло серьезный удар и по институту семьи. Молодежь была поставлена перед выбором: либо остаться в семье и влачить бесправное существование, либо порвать с родными и близкими. По своим целям, методам и результатам проводимое большевистским режимом лишение избирательных прав историки сравнивают с самыми массовыми кампаниями типа большого террора, крестьянских или этнических депортаций.

УПРАВЛЯЕМО И ПОДКОНТРОЛЬНО

В 1930-е годы предприняты шаги к восстановлению в избирательных правах некоторых групп населения. Например, кулаков, которым возвращали гражданские и избирательные права по истечении пяти лет с момента выселения, если они доказывали, что прекратили борьбу против колхозного крестьянства и стали «честными тружениками».

В Центральном государственном архиве Московской области сохранились протоколы заседаний комиссии по рассмотрению жалоб от людей, лишенных избирательных прав. Так, решением райисполкомов в 1933 году были восстановлены в правах и Татьяна Баранова, и Екатерина Черникова с формулировками «за добросовестный и общественно полезный труд».

Однако восстанавливали далеко не всех. Было отказано, например, Александру Корнееву из Ногинска, который пострадал за дореволюционную бакалейную торговлю. И это несмотря на то, что Корнеев уже давно находился на иждивении у жены-уборщицы. Клинский райисполком отказал в восстановлении прав 28-летнему Григорию Панкову из села Завидово, который был лишен их как член кулацкого хозяйства. Стеклодувное производство отца перевесило все заслуги сына: и работу в леспромхозе, и службу в труд­армии. А Загорский райисполком отказал в восстановлении избирательных прав Анне Пашковой как кустарю, применяющему наемный труд. Отец ее был кустарем, и замуж она вышла за кустаря, и сама занималась изготовлением елочных игрушек с двумя учениками и двумя работниками. То, что сейчас называют созданием дополнительных рабочих мест, раньше именовалось эксплуатацией.

Только Конституция РСФСР 1937 года отменила ограничения всеобщего избирательного права. Однако произошло это уже в тех условиях, когда дискриминация свою задачу выполнила: общество стало управляемым и подконтрольным. Но в советских анкетах, заполняемых при приеме на работу, пункт «лишались ли права голоса, когда и за что» сохранялся до 1961 года.

ПРЕДВЫБОРНЫЕ ХРОНИКИ

Что же представляли собой первые советские избирательные кампании? В подмосковном архиве сохранилось много кажущихся сейчас смешными и наивными лозунгов и плакатов 1920-х годов, призывающих избранных граждан идти на выборы и правильно голосовать.

С их помощью агитировали народ на улицах, в пивных, в столовых городов и сел. Причем для разных слоев населения были отдельные лозунги. Для образованных граждан: «Бедняк и середняк, объединитесь для того, чтобы создать дешевый, хорошо работающий советский аппарат, окончательно устранить в нем волокиту, произвол и хищения». Для колхозников – в стихах и попроще: «Пустишь кулака в совет – наберешься бед», «Крестьянки, идите на выборы дружно – в совет провести вам защитницу нужно». А вот специально для горожан: «Пролетарская рать, иди в совет выбирать» и «Работницы на правильный путь повернули, оставили горшки и кастрюли, выполняют ленинский завет, идут на выборы в совет».

Газета «Егорьевская деревня» 22 октября 1926 года в преддверии перевыборов в сельсовет публикует незамысловатую зарисовку с натуры от селькора под псевдонимом Кормчий: «Семеновские мужички о перевыборах совета подумакивают. Кого выбрать? – Некого! Хорошие мужики все на фабрику ходят, а в деревне одно кулачество орудует. Если женщину выбрать, то не устоит она перед кулаками. Где же стойкого председателя найти? Подумайте хорошенько, может, найдете».