Как в Подмосковье устроена трудовая община для бездомных

Семь лет назад православный активист Емилиан Сосинский пришел к выводу, что самые известные способы помощи бездомным не работают: «припудрить» недостаточно, нужно менять образ жизни. В одной из бесплатных кормежек мужчина рассказал «людям улиц», что может дать им кров, пищу и помочь с восстановлением документов. Условия – «завязать» и трудиться. Откликнулись трое. Так началась история Дома трудолюбия «Ной». Сегодня в сети 15 приютов, через которые прошли около 8000 человек. Как после «потопа» жизненных неурядиц люди живут на «ковчеге», выяснял корреспондент «Подмосковье неделя».

В ГОСТЯХ У ИНДУСА

В СНТ «Заозерный» участки по семь соток трутся друг о друга заборами. Узкие улочки то и дело упираются в тупик. После долгих поисков из-за поворота возникает дом, напоминающий средневековый замок. Нас встречает администратор Елена и поясняет, что пентхаус несколько лет назад для своего сына построил бизнесмен из Индии, но потом забрал отпрыска учиться в Дели, а дом сдает организации за 150 тыс. руб. в месяц.

– У «Ноя» в Подмосковье одно строение в собственности, остальные арендуем – говорит Елена. – Хотели этот дом выкупить. Цену нам объявили 100 млн руб. – не по карману.

ИСПОВЕДЬ ВМЕСТО НАРКОТИКОВ

Елена приехала за пару минут до нас и еще не успела пройти обязательную процедуру – дыхнуть в алкотестер. На входе проверяют всех, кто выходит за периметр. Она сама отлично знает, как пагубные привычки превращают жизнь в крутой маршрут. Три года назад она обратилась в «Ной» за помощью с тяжелой наркозависимостью.

– Богатый муж, дорогие курорты, красивая жизнь, – казалось, наркотики – неотъемлемая ее часть, – вспоминает женщина. – Пять лет назад на курорте я попала в аварию в наркотическом опьянении и впала в кому.

История не стала поучительной, и срывы продолжились. Итог – микроинсульт.

– Когда со мной перестали общаться даже маленькие племянники, поняла – что-то не так, – говорит Елена. – Пошла в церковь исповедоваться. Батюшка отрезал – «рано». Не осознала всех грехов. Рассказал про «Ной», посоветовал пожить здесь в качестве реабилитации. Я приехала, наслушалась историй страшнее, и поняла – надо работать. Труд лечит.

Сейчас Елена отказалась от наркотиков, вернулась домой и открыла собственную рекрутинговую компанию, но «Ной» не бросает. Здесь она и администратор, и бухгалтер, и психолог.

НЕ БИЗНЕС

В приюте в Заозерном живут женщины, мамы с детьми и неспособные к тяжелому труду мужчины – всего около 120 человек. В сети «Ной» есть и рабочие дома, их постояльцы в основном трудятся на ближайших стройках. Получают около 1500 руб. в день. 50% – себе, 50% – в общий котел – эти средства идут на содержание всех домов и зарплаты. «Зарплаты всем, мы никого не обделяем, – подчеркивает Сосинский. Трудовая община – это не бизнес-проект, это про социализацию и самоокупаемость.

Главная обязанность постояльцев – содержать дом и хозяйство в чистоте и порядке. Женщины убираются, готовят и следят за детьми. Мужчины занимаются мелким ремонтом и ухаживают за скотом. Есть вакансии главных по дому и дневальных. Первые следят за порядком, вторые дежурят на воротах и «продувают» на алкоголь. Все должности оплачиваются, хоть и символически – от 50 руб. в день. Продержался месяц без «залетов», начинают помогать с документами и выпускать за забор. Но даже такие требования выдерживают не все.

– Дожидаются первой вылазки и не приходят назад, – говорит Елена. – Таких мы не ищем и не возвращаем. Но и сами не выгоняем – приходят пьяными, сажаем на реабилитацию. Месяц бесплатного труда без права выхода.

ВОСПИТАТЕЛЬ И ИСТОПНИК

Аморальный образ жизни – не единственная причина попадания на «ковчег». Многие здесь из-за личных драм и несправедливости.

Еве 27 лет. В детстве она переехала из Тверской области в Подмосковье, закончила школу, вышла замуж, родила четырех детей. Младшей дочери Карине два года. Она инвалид с рождения: нет части ноги, недоразвитые кисти рук. Муж покончил с собой. О причинах девушка говорить не хочет. Ее и детей муж в квартире прописать не успел. Дом на родине давно развалился, с родителями связь потеряна много лет назад. Девушка оказалась на улице. В «Ное» ей помогают спасти детей от детдома и сделать регистрацию. В Доме трудолюбия она работает воспитателем и, помимо своих четверых, присматривает еще за 22 малышами.

Олегу 44 года. В 1998 году он похоронил мать, через пять лет отца. Как только он остался один, заявились «черные риэлторы». Полгода они держали мужчину в плену и пытали. В итоге Олег переписал на них свою московскую квартиру на берегу Нагатинского затона. Двенадцать лет жил у друга. В 2015 году не стало и его. Тогда впервые услышал о «Ное». Здесь ему дали кров. Сейчас Олег истопник, готовит обеды и ужины на полевой кухне.

В Доме трудолюбия у Олега завязались первые серьезные отношения. Тихий и скромный на вид мужчина выбрал себе в пары полную противоположность – возлюбленная Алеся характеризует свою прошлую жизнь как «сплошные пьянки, гулянки». В 13 лет первая водка и привод в милицию, к 38 годам за плечами несколько приютов и восемь детей от разных мужчин.

Как в православной организации в «Ное» мужчины и женщины живут в отдельных строениях – блуд категорически запрещен, если, конечно, отношения не узаконены. 14 сентября Олег и Алеся сыграли свадьбу и смогли претендовать на отдельную комнату. Но когда к заселению все было готово, Алеся загремела на реабилитацию – ударила другую постоялицу.