Татьяна Жданова: «Искусство суйбокуга пронизано глубокой философией»

Татьяна Жданова – преподаватель японского искусства суйбокуга в городе Королеве. С 2011 года Татьяна является членом Всеяпонского общества искусства суйбокуга, а ее картины участвовали в конкурсах 500 лучших работ года и экспонировались в Национальном музее современного искусства города Токио. Четыре года назад Татьяна начала преподавать суйбокуга. Благодаря выставке «Тушь и вода», прошедшей в этом году в ДК «Костино» в Королеве, с этим замечательным японским искусством познакомилось более четырех тысяч человек, а более двухсот лично участвовали в мастер-классах.

– Как и когда вы заинтересовались суйбокуга?

– Я познакомилась с этим искусством совершенно случайно. У меня четверо детей, которых я стараюсь многосторонне развивать, и однажды я привела сына в центр развития творчества детей и юношества в Королеве, где появился кружок оригами. Педагог рассказала, что занимается также искусством икебана. От нее мы узнали, что в Москве ежегодно проходит замечательное мероприятие «Красота Японии», и решили поехать на него. Там мы увидели демонстрацию подлинной чайной церемонии, которую проводили мастера закрытой японской школы. Кроме того, в рамках этой выставки показывалась каллиграфия, а также интересные работы, выполненные в техниках оригами и камон. Камон – это старинное японское искусство создания украшений и игрушек из маленьких лоскутков ткани, оставшихся от кимоно.

Внимание привлек мастер, который прямо на наших глазах написала замечательную картину. У нее была какая-то интересная кисть, необычные приемы. Когда она отложила работу в сторону, я буквально застыла в изумлении. Я, можно сказать, выросла рядом с мольбертом, потому что мой старший брат был художником, но никогда ничего подобного не видела. Дети, заметив мою реакцию, сказали: «Мама, тебе надо этому научиться». Мастер вроде бы просто прикоснулась к бумаге кистью с красками, сделала мазок, и у нее буквально за одно прикосновение вышло фантастическое многоцветие. Надо отметить, что свойства рисовой бумаги, используемой в суйбокуга, не позволяют ничего добавить или исправить. Рисунок нужно делать сразу и начисто. Потом я уже поняла, что это искусство пронизано глубокой восточной философией.

В суйбокуга, как и в жизни, не делается предварительного наброска. Мы ведь не можем сделать карандашиком набросок жизненных ситуаций. Когда человек делает что-то впервые, он может действовать не очень ловко, но его действие всегда наполнено совершенно уникальной искренностью и живой энергией, хотя и может выглядеть немного наивно. Не секрет, что любой человек, как правило, бывает недоволен своим первым творческим опытом и начинает сразу себя критиковать. Большие художники всегда останавливают новичка в его самокритике и просят обязательно сохранить свой первый рисунок. Когда спустя время достанешь этот рисунок, то увидишь, что, хотя у тебя не было еще знаний техники, но рисунок был создан очень живо и непосредственно, и в нем запечатлелось неповторимое состояние души.

– В чем заключается, на ваш взгляд, уникальность искусства суйбокуга?

– Все чудо японской живописи основано на так называемых «четырех сокровищах»: кисти, бумаге, туши и тушнице. Тушь, которую знают наши художники, имеет совершенно другие свойства, чем та, которая применяется в японской каллиграфии и среди живописцев. Нам известна плакатная тушь, которую используют конструкторы или составители афиш. Сейчас тушь стала жидкой, а традиционно она была в твердом состоянии, поэтому четвертым сокровищем живописца была каменная тушница для ее приготовления.

Я считаю, что любое искусство целебно по своей природе. В суйбокуга, помимо этого, интересна очень глубокая и гармонизирующая философия. Бывает, что современное искусство нередко несет в себе сомнительный заряд энергии. Вроде бы человек выплескивает какую-то эмоцию, например, если речь идет о тяжелой музыке, но не факт, что он тем самым гармонизирует свое внутреннее состояние. У меня большой вопрос, пришел ли человек с помощью такого искусства к осознанию того, что с ним происходит, и понимает ли он, что несет другим людям. Хотя, может быть, искусствоведы со мной и не согласятся в этом.

– Где вы обучились суйбогука и как решили сами преподавать это искусство?

– Я занималась японской живописью в Москве у Ольги Селивановой – признанного в России и Японии мастера суйбокуга. Она одна из первых семи учеников Мидори Ямада. Сам процесс преподавания суйбокуга сильно отличается от того, к которому мы привыкли. Мастер показывает приемы рисования на своем примере, а ученик должен наблюдать. То, что ученик сумеет сам увидеть в работе мастера, то он и получит. При традиционном японском подходе к обучению не принято ничего дополнительно объяснять и отвечать на расспросы ученика. Конечно, нашему человеку этот подход кажется странным, поэтому на своих занятиях я стараюсь адаптировать преподавание суйбокуга для русского менталитета.

Японский подход предполагает, что сначала ты подстраиваешься под учителя, смотришь за его рукой, наблюдаешь внимательно за его внутренним состоянием. Надо самому понять, как он делает удары, какие совершает движения и что он туда вкладывает. Это почти нельзя объяснить на рациональном уровне, можно только почувствовать. Потом ты пытаешься сохранить то, что ощутил внутри себя и начинаешь воспроизводить. Сначала идет полное копирование вплоть до копирования состояния учителя, а потом в какой-то момент нужно начинать определять свой индивидуальный стиль. После глубокой и большой работы начинает проявляться собственный ритм и собственный почерк. Все эти стадии мне нужно было самой осмыслить, а уже потом рассказывать другим людям.

Забавно, но чем больше осознаешь и рассказываешь, тем больше у людей возникает вопросов и даже недовольств. Начинает проявляться разница менталитетов, о которой я говорила. Когда мы читаем какие-то восточные притчи или истории, то там учитель будет долго присматриваться и думать, брать ли себе на обучение пришедшего к нему ученика. У нас же любой учитель – это тот, кто должен оказывать клиенту услугу. Мне кажется, так было не всегда, и я, как могу, борюсь с таким восприятием преподавателя. Неправильное отношение к учителю отражается на результате обучения самого ученика.

– Вы упомянули вашего учителя Мидори Ямада. Расскажите, что это за человек и почему она обучает мастеров японских искусств в России?

– Госпожа Мидори Ямада приехала в Россию около тридцати лет назад, и ее приезд изначально никак не был связан с изящными искусствами. Она хотела изучить русский язык и освоила его в возрасте пятидесяти лет. Когда Мидори Ямада начала знакомиться с тем, что издано в России японского, столкнулась с проблемой. Например, прочитав сборник Босе на русском языке, она не поняла ни строчки. Несколько лет назад Мидори Ямада выпустила книгу, посвященную поэзии Босе. Она не ставила своей задачей сделать красивый поэтический текст, а решила рассказать о том, что это был за человек и зачем он писал свои стихи. Она перевела буквально строки Босе, не зарифмовывая, чтобы мы могли понять их смысл.

Мидори Ямада и во многих других областях способствовала осознанию и лучшему пониманию японской культуры в России. Ее семья принадлежит аристократическому роду, а в Японии образование аристократа традиционно заключалось в изучении искусства чайной церемонии, живописи, икебана, владения мечом, танцам с веерами. Подобным образом и мастер чайной церемонии должен обладать разными знаниями и искусствами. Во-первых, он должен знать искусство построения самого чайного дома. Во-вторых, мастер церемонии должен знать ландшафтный дизайн, чтобы устроить сад вокруг чайного дома. В-третьих, ему нужно украсить помещение свитком с живописью или каллиграфией, а также композицией икебана, посвященной конкретному человеку и соответствующей конкретной обстановке.

Мастер чайной церемонии должен уметь сделать чашу и специальный венчик, которым взбивается чай, не говоря уже о том, что он не может не разбираться в свойствах самого чая и должен уметь правильно его приготовить. Эта на первый взгляд достаточно простая церемония на самом деле предполагает глубокие и разносторонние знания. Глубина этих познаний, а также внутреннее состояние самого мастера, влияет вкус приготовленного им напитка.

– Вы делаете только черно-белые композиции?

– Мы не спешим вводить цвет, и предпочитаем черно-белые композиции. Те, кто занимается черно-белой фотографией, очень хорошо нас понимают и радуются, когда видят наши работы. Художники с большим опытом подтверждают этот принцип. Фотограф знает, что если убрать цвет у того кадра, который ты считаешь удачным, то станет очевидно, получился кадр на самом деле или нет. Если ты убрал все цвета, то абсолютно точно видно, как в кадре расставлены акценты и удачна ли композиция: что является центральным, а что второстепенным. Если черно-белый снимок кажется удачным, значит, ты можешь вернуть цвет, а если ты убрал цвет и кадр «потерялся», то ты его не доработал

– Суйбокуга предполагает, что им могут заниматься дети?

– Специально для детей я провожу занятия по изготовлению открыток. К нам часто приходят взрослые, но в нашей стране, люди привыкли все делать для ребенка, а не для себя. Нередко приходят мамы, по которым видно, что они сами хотели бы освоить японскую живопись, но им жалко тратить деньги и время на себя, чтобы заниматься какой-то «глупостью», поэтому они обычно спрашивают: «а можно к вам будет ходить ребенок?» Дети не могут заниматься долго, к тому же на рисовой бумаге, поэтому им будет тяжело освоить классическое суйбокуга. Ребенок хочет сразу увидеть какой-то результат, поэтому специально для детей мы разработали занятия по рисованию открыток на акварельной бумаге.

Открытки – это на самом деле тоже древняя японская традиция. В Японии до недавнего времени люди жили по цветочному календарю, в котором определенному дню года соответствовало то или иное растение. Понятно, что там не было 365-ти растений, чтобы соответствовать каждому дню, но кроме цветов в этом календаре были еще праздники и связанные с ними сказки и легенды. Я подумала, что это отличная тема для занятий с детьми. Детям интересно узнать, что определенный день соответствует в японском календаре, например, цветку хризантемы, и поэтому мы с ними рисуем хризантему.

Если на какой-то день не выпадает цветка, то мы берем японский миф, который примерно соответствует этому времени года и читаем об этом легендарном событии, обсуждаем его сюжет и героев, ищем какие-то параллели, если история напоминает чем-то наши русские сказки. Искать сходства и различия в сказках разных культур очень интересно. Дети учатся размышлять и, конечно, им интересно рисовать разных сказочных героев. Например, драконов или котиков, машущих лапкой, обожают рисовать все. Вообще, когда исследуешь древние восточные легенды, постепенно начинаешь понимать, что, вероятно, когда-то давно у человечества был один корень. Может быть, одними народами было что-то утрачено в ходе истории, и поэтому интересно находить этот утраченный кусочек или недостающее звено в другой культуре, которая как раз сохранила его.

– Человеку нужны какие-то художественные знания или навыки для занятий или он может обучаться с нуля? У вас была какая-то художественная база до уроков с мастером?

– Помимо того, что я училась когда-то на инженера-конструктора швейных изделий, где, естественно, делала какие-то наброски, у меня не было никакой особенной художественной подготовки. Я не спорю, что глазомер у меня был натренирован, но я никогда не занималась живописью целенаправленно. Вообще техника зависит от количества повторений. Если просто практиковать это искусство каждый день даже по несколько минут, то достаточно быстро выработается умение. Бывало, что на занятия приходили люди, которые занимались живописью в обычной русской школе или изостудии, но сложно сказать, что они были однозначно в лучшем положении, чем остальные.

С одной стороны, знания были преимуществом людей, имевших художественное образование, потому что у них уже было развито образное мышление, они понимали законы композиции. С другой стороны, техника мазка была уже поставлена совсем в другом направлении, поэтому таким ученикам приходилось себя постоянно контролировать. Они осознанно делали одно или два правильных движения, а потом на автомате начинали рисовать так, как они привыкли в русской школе. Иногда приходилось стоять рядом с таким учеником и напоминать, что он сейчас находится на японской живописи и нужно делать мазки по-другому. Но, так или иначе, я радуюсь тому, что суйбокуга – это техника, которую может освоить любой человек: и неподготовленный взрослый, и даже ребенок.