Алексей Ежелев: «Мы наследники Золотой Орды»

Восемь лет назад Алексей Ежелев создал этнопарк «Кочевник» недалеко от Хотьково в Сергиево-Посадском районе. В парке находится северное стойбище, монгольский и тюркский двор, зоодвор с верблюдами. Здесь можно побывать в жилищах и познакомиться с бытом чукчей, ненцев, бурятов, калмыков, башкиров, казахов, киргизов и других кочевых народов Евразии. Алексей планирует осуществить и более масштабный проект – Этнопарк народов России.

– Этнопарк «Кочевник» существует уже восемь лет. Как вы оцениваете этот период?

– За восемь лет многое изменилось, и результаты, на мой взгляд, неплохие. В этом году мы вторые в Московской области получили правительственную премию за вклад в развитие туризма в Российской Федерации. С владельцами поля – ребятами-реконструкторами – мы планировали расширить парк до темы «Русь и кочевники», но им это стало в какой-то момент не интересно. У нас разные подходы: я практик и рассчитываю только на свои силы, а они получают федеральные средства и, естественно, мы не можем мыслить в одинаковой плоскости.

Если реализовать все задуманное, то здесь были бы и кочевники, и русская деревня XIV века времен Сергия Радонежского. Кстати, этот проект тоже был отмечен. За эти годы нас награждали три раза. Первая премия – это «Наше Подмосковье». Ее мы получили за фестиваль «Дыхание севера», который был посвящен малым народам Севера и Сибири. Второе – это признание работы «Русская деревня времен Сергия Радонежского» в конкурсе «Моя страна – моя Россия». Этот проект в рамках этнопарка «Кочевник» стал победителем из семи тысяч претендентов, вошел в десятку. Наконец, в 2017 году мы стали лауреатом правительственной премии, о которой я говорил.

– Русская деревня все-таки появится рядом с юртами кочевников?

– Как я говорил, здесь я ограничен только темой кочевников. Нынешние владельцы поля занимаются реконструкцией, проводят большие фестивали в Москве. Они просили не трогать русскую тему, поскольку видят меня будущим конкурентом. Это, конечно, можно воспринять и как комплимент. Так устроена жизнь, что когда ты приходишь со своей идеей, тебя сразу притормаживают.

Органично было бы представить в одном парке кочевников, деревянную крепость и русскую деревню. Для парка не нужно больших территорий. У Виталия Сундакова есть свой кремль – усадьба в славянском стиле на трех гектарах. В принципе, этой площади достаточно, но, так как у нас содержатся животные, земли нужно немного больше. Вдоль пруда мы начали прокладывать экотропу, потому что людям интересно погулять.

Наш парк создан, прежде всего, для семьи, и я заметил, что для этой категории людей не хватает площадок вроде нашей, а то, что делается на государственные деньги, получается квадратно, плоско, железобетонно и холодно. У нас настоящий экопарк, где тропинки выложены камушками, пасутся животные, стоит деревянный забор и устроены юрты из настоящего войлока, привезенного из Монголии. Для этой категории людей нужен больший спектр экологичных предложений: ночевка в юрте, прогулка, например, с нашей собакой по лесу с инструктажем, катание на собаках и так далее. Бывает, что в день мы катаем по 140 человек на гренландских ездовых собаках. Этим у нас профессионально занимается клуб «Жано», который возглавляет энтузиаст дела Андрей Носиков.

– Как пришла идея создать этнопарк «Кочевник»?

– Однажды друг сказал мне, что можно делать и продавать юрты. Я подумал: «Как юрты? Кому они нужны?» Когда я впервые оказался в юрте, честно говоря, почувствовал себя неуютно: было душно, темно, хотелось найти окно. Однако я расписал варианты, где может потребоваться юрта: на даче, для кемпингов, юрта-ресторан, для МЧС, армии и так далее. Потом нашел вариант использования юрты в парках. Когда я начинал и размышлял, что можно сделать с юртами, у меня получался европейский проект без этнографической и исторической подоплеки, а просто зоопарк с возможностью погулять с животными и поесть в кафе.

Потом я побывал в Музее кочевой культуры в Москве и познакомился с его создателем Константином Куксиным. С этого момента меня больше заинтересовала этнографическая тема. В музее прекрасно представлен этнографический материал, но там не разведешь огня, не заведешь яка или верблюда, потому что это Москва. Я представил, что если такие же юрты расставить под открытым небом, сделать настоящее стойбище с животными, то получится совсем другая окраска и атмосфера. После я поехал в Монголию, посмотрел, как делают юрты, познакомился с людьми.

Вернувшись, я познакомился с ребятами-конструкторами. У меня как раз было пять готовых юрт, а они проводили первый фестиваль «Времена и эпохи» в 2011 году. Когда я рассказал о своих задумках, и они предложили мне землю рядом с Хотьково, которая простаивала у них между фестивалями, проходившими раз в год.

Я посмотрел на карте, где находится это поле, и мне сразу не понравилось расположение, потому что рядом проходила дорога. В моем представлении вокруг этнопарка должен быть лес, чтобы человек попадал как бы в иную реальность, где стоят юрты, ходят верблюды, звучит музыка и бубны. Теперь я могу сказать, что близость дороги, напротив, оказалась большим плюсом. Мы проводили опрос, и около 20-30% посетителей узнавали о нас просто потому, что видели шатры с дороги.

Более глобальным проектом я хотел сделать парк народов СССР. Как раз шел 2008 год, разворачивались грузинские события. Я понимал, что все это сделано искусственно. Большая империя распалась, и люди на ее осколках стали никому не нужны, поэтому мне хотелось сделать площадку народов СССР вопреки войнам и конфликтам. Однако со временем я больше и больше убеждался, что надо делать парк народов России. Эпоха СССР, хотя и очень мощная, умещается в 70 лет, а тема народов России шире. Кроме того, тему СССР легко могут извратить и превратить в клоунаду.

– Расскажите о проекте парка народов России

– Я предложил владельцам земли сделать глобальный проект. Тему «Русь и кочевники» можно было расширить до масштабного парка всех народов России. Я готов был влиться в общее дело, не зная, получу или потеряю. Изначально я хотел показать, что мы можем стартовать сразу и быстро. Даже строительство можно превратить в программу, продемонстрировав, как строили в древности.

Парк народов России – это историческая территория в виде карты России с экспозицией под открытым небом и павильоном истории страны в миниатюре. Будут представлены жилища разных народов и эпох. На одной улице будет деревушка IX века, затем XIII века и так далее. Людям не наскучит приезжать сюда снова и снова, тем более, если подключить реконструкторские клубы и проводить фестивали. Рассказано будет и о соседях, потому что если не знаешь соседей, не знаешь себя. Соседние культуры всегда соприкасались и влияли друг на друга.

Хорошо бы выработать стандарт и давать статус парка народов России и другим подобным паркам. Они должны быть в разных уголках страны, например, на Камчатке, на Алтае и так далее. Если парк получает такой статус, он становится частью некой «нейронной» сети связи, средством коммуникации. Через эти площадки этнографии могут вырасти настоящие политические лидеры. В разных городах и регионах страны я часто встречаю богатых внутренними ресурсами людей.

– Вы сказали, что идею парка народов можно «превратить в клоунаду». Как этого избежать?

– Любую благородную идею можно превратить в клоунаду. Я убедился, что люди соскучились по качественной информации. Например, член нашей команды Сергей Хлыстов проводит качественные экскурсии, очень увлекательно рассказывает о кочевниках, о русичах, предлагает альтернативный вариант развития истории. Дает возможность выстрелить камнем при помощи метательного орудия. Можно кинуть копье и увидеть, пробиваются доспехи или нет. Он стреляет стрелами с настоящими наконечниками в кольчугу. Эти опыты развеивают многие мифы, которые показывают, например, в кино. Люди как завороженные слушают такой наглядный рассказ. Экскурсия рассчитана на сорок минут, но бывает, что Сергей говорит по два с половиной часа. По отзывам я вижу, что нужно делать ставку на грамотных, интересных, уникальных людей, которые посвящают жизнь увлечению.

Наша площадка собрала, может быть, не совсем удобных людей. Это самородки, которым нужно просто дать возможность подрасти, отшлифовать свои навыки. Они чувствуют свою ценность, когда их слушают, задают вопросы. Тогда им хочется развиваться дальше. Моя задача – сохранить коллектив, и направлять его к видению стратегического направления. Когда человек увлечен чем-то одним, он постоянно смотрит под ноги. Я тоже это проходил и долго шел, чтобы выйти на масштабные цели.

За восемь лет я многое переоценил. Первая задача была зарабатывать, делая что-то интересное, необычное и свободное. Потом цель переориентировалась на команду.

– На баннере при въезде в этнопарк есть цитата Л.Н. Гумилева. Вы разделяете его взгляды?

– Я считаю, что Российская империя сформировалась благодаря Золотой Орде, а мы – ее наследники. Мне близка евразийская идеология, о которой говорил и Гумилев. Однако я не историк, я сам пришел к этой мысли, когда водил верблюдов, катал на собаках, строил юрты. Империя сложилась лишь потому, что пришел Чингисхан. Имея достаточно образованных советников из Китая, он создал саму структуру управления большими территориями и наладил систему коммуникации на большом пространстве. Со временем Золотая Орда ослабла, но коммуникации, которые создавались в течение трех веков остались. Естественно, после падения Орды ее пространство никуда не ушло, а преобразовалось постепенно в Российскую империю.

Я убежден, что само пространство диктует содержание. В сентябре я был в Бородино и беседовал с человеком, который больше пятидесяти лет работает в этом музее. Вспомним, что и в русской армии было много генералов с иностранными фамилиями: Барклай-де-Толли, Багратион и другие. Я думаю, что понятие «русский» обозначает пространство, простор, свободу, а Европа – это коммунальная квартира. Их всегда манило на этот простор. Если переселить всех европейцев в нашу страну, то они станут через какое-то время русскими, потому что масштаб пространства и расселения позволяет мыслить и жить только так, как это делаем мы.