Иван Пигарев: «Естественное пчеловодство переосмысливает отношения пчел и человека»

Иван Пигарев – исполнительный директор Ассоциации естественного пчеловодства России и создатель семейной фермы «Мартьянково» в Пушкинском городском округе. Основным направлением хозяйства фермы является пчеловодство. Пчелы в ульях и колодах поставлены в условия, максимально приближенные к жизни в дикой природе. Иван Пигарев уверен, что пчел следует вернуть в состояние естественного отбора, и тогда они смогут самостоятельно справляться с болезнями и паразитами, приносить чистый и полезный мед без постоянного вмешательства человека. О проблемах российского и мирового пчеловодства и об экопросветительских задачах своего проекта фермер рассказал порталу «Подмосковье сегодня».

– Иван, как пришла идея создать ферму в Мартьянково?

– Это была исключительно сознательная идея. Мартьянково было выбрано из-за близости к нашему родовому гнезду – подмосковной усадьбе «Мураново». Определившись с местом, мы начали изучать разные технологии ведения сельского хозяйства в нашей зоне рискованного земледелия. Сельское хозяйство чаще всего долго не может окупиться, когда начинается с голой земли — старого колхозного поля. Например, все европейские хозяйства существуют больше сотни лет: их начинали еще дедушки и бабушки нынешних владельцев. И вот мы решили, пусть мы не получим какой-то быстрой прибыли, но подготовим всю инфраструктуру для наших детей.

Изначально мы искали те виды деятельности на земле, которые требовали бы минимального нашего участия. Например, рыба в пруду сама размножается, и эта замкнутая экосистема может жить без нашей помощи. Мы также полагали, что без нашей помощи могут приносить мед пчелы – дикие лесные животные. Однако когда мы углубились в тему пчеловодства, выяснили, что ситуация катастрофическая: пчелы на пасеках постоянно болеют, их лечат ударными дозами химии, которая попадает в мед, а проблемы растут как снежный ком: с одними справляются, создавая новые.

– Пчеловодство стало основным вашим направлением?

– Да, мы начали более профессионально заниматься именно пчелами. В частности, создали Ассоциацию естественного пчеловодства России. Мы задались целью выяснить, что можно сделать для того, чтобы пчелы жили устойчиво без помощи человека, как в дикой природе, и приносили мед. Выяснилось, что это вполне возможно.

В Мартьянково мы создаем комфортное пространство для жизни, которое, кроме того, кормит. У нас посажено большое количество декоративных и плодовых деревьев: рябина, черноплодка, яблоня, айва японская, абрикос, сумах оленерогий, алыча, персик, большая коллекция орехоплодных растений и т.д. Есть довольно много культур, которые, если грамотно подойти к вопросу, могут расти практически без ухода. Мы не тратим время на прополку, обрезку и все остальное. Урожай растет сам: тот же самый естественный отбор, который мы проповедуем в пчеловодстве, действует и здесь.

– У вас до этого был опыт ведения сельского хозяйства? Где вы черпали знания?

– Сначала самостоятельно искали разные интересные технологии и системы сельского хозяйства. Познакомились с понятием пермакультура, с методиками Зеппа Хольцера и другими интересными направлениями. Затем мы с женой окончили курсы по организации фермерского хозяйства. Супруга также окончила курсы в Тимирязевской академии по пчеловодству. Теперь она ведет в нашей усадьбе занятия с детьми. Мы организуем детские биологические школы. Как раз в таком месте удобно изучать взаимодействие экосистем: с одной стороны, недалеко от Москвы, а, с другой – на ферме, а не в классе.

В хозяйстве нашего типа важно провести определенную диверсификацию деятельности, например, включить в концепцию усадьбы элементы экотуризма. Существенную прибыль только от пчел или фруктов получить не просто, потому что, условно говоря, «китайские» яблоки всегда выйдут дешевле. На сравнительно небольших объемах земли (у нас чуть менее 5 гектар) не сделаешь прибыльного хозяйства. Я вышел из сферы IT, и понимаю, что в Москве я заработаю намного больше, чем на земле. Речь не о деньгах, а о поиске модели получения чистых продуктов, комфортных условий существования для себя и своих детей.

– Вы ставите перед собой экопросветительскую задачу?

– Да, конечно, а в области пчеловодства это непосредственная наша задача. Естественное пчеловодство – это научно-практическая концепция, которая активно развивается во всем мире. Сформулировать ее можно так: необходимо вернуть пчел в состояние естественного отбора, как у диких животных, и в этом случае они станут сильнее, смогут справляться с любыми паразитами и болезнями. Для этого мы держим пчел, в том числе, в колодах, то есть максимально приближено к условиям дикой природы. Между колодами необходимо расстояние, чтобы не было горизонтальной передачи паразитов. На стандартных пасеках насекомые, напротив, находятся в состоянии отрицательного отбора: семьи плотно набиты в ящиках по 10 рядов. Такой пчелиный «концлагерь» без сомнения приносит прибыль, но губителен для генофонда этих животных.

Вся концепция естественного пчеловодства сводится к переосмыслению отношений пчел и человека. Пчелы нам нужны не только для получения меда, пыльцы, перги, прополиса и других продуктов, а в большей степени, как незаменимый и самый сильный опылитель энтомофильных растений. Конечно, есть и другие опылители, например, шмели, но для ведения интенсивного сельского хозяйства, когда нужно опылить, к примеру, 1000 гектар, помочь могут только пчелы.

С точки зрения продовольственной безопасности, пчелы – это ценнейший вид животных на планете. Без пчел не будет урожая фруктов, орехов, цитрусовых и т.д. Молока и мяса тоже будет меньше, потому что корове, для достаточного количества молока, нужно есть кормовую люцерну, клевер, которые также опыляются пчелами. Цепочки взаимосвязи всех сельскохозяйственных систем, так или иначе, замыкаются на пчел. Если раньше в лесах было множество диких пчел, то сейчас их почти нет из-за губительной деятельности человека.

– Чем именно человек вредит диким пчелам?

– Во-первых, в лесах уже нет подходящих дупел. Сплошные вырубки деревьев уничтожают толстые, старые, дуплистые деревья, где могут селиться пчелы. Липовые леса люди уничтожили еще в XIX веке – перевели на лапти, игрушки и поделки. При этом в центральной полосе России осталось много топонимов, говорящих о том, что здесь когда-то были сплошные бортевые леса – Бортники, Бортевое и т.д. В двух километрах от нас тоже есть деревня с подобным названием – Бортнево.

Не без участия человека пчелам в нашей стране был занесен опасный клещ Варроа. Вредителя завезли в 1960-1970-е годах, когда отечественные селекционеры проводили эксперименты по селекции, например, пытались удлинить хоботок пчелам. Для этого эксперимента начали свозить пчел разных пород со всего мира, и, в том числе, занесли к нам вредителей, которых раньше у нас не было. Клещи быстро распространились, выкашивая целые пасеки. Варроа стали уничтожать тяжелой химией, которая, естественно, негативно сказывалась и на самих пчелах.

В ходе эволюции пчелы достигли идеальной формы, поэтому могут самостоятельно справляться с любыми вызовами, в том числе и с клещом, но им просто не дают возможности и времени для адаптации. Если бы пчеловоды дали насекомым время, то какая-то часть популяции бы, конечно, вымерла, но остальные сохранились бы, получили устойчивость и размножились. Так всегда происходит, когда инвазивный вид внедряется в популяцию.

– Можно ли сказать, что сейчас мы в каком-то смысле подошли к критической черте?

– Мы давно подошли к черте, но шанс еще есть, потому что пчелы созданы природой очень устойчивыми. В данный момент мы снимаем фильм, который как раз называется «Точка возврата». Тем не менее, ситуация сложная, и главная проблема – это отсутствие сильных пчел в лесах, дикого нетронутого генофонда.

Есть принципиальное отличие пчелы от сельскохозяйственных и домашних животных: кур, собак и т.д. Например, человек вывел множество пород кур, но при этом генофонд банкивской джунглиевой курицы – дикой прародительницы всех многочисленных домашних пород – остается неизменным. Человек селекционирует новые породы, которые сильно болеют, имеют слабую устойчивость, но они не скрещиваются с дикими представителями. Точно также болонки и ручные собачки не портят генофонд волков.

С пчелами так не получается, потому что мы не можем контролировать их размножение. Трутни с культурных пасек летят в лес, скрещиваются с дикими пчелами и передают свой ослабленный генофонд в леса.

– Вы держите среднерусскую породу пчел на своей пасеке?

– У пчелы, как у дикого животного, порода формируется исключительно средой обитания, то есть комплексом внешних условий, в которых она существует. Среднерусская порода испокон веков жила в дуплах наших лесов, и главным ее антагонистом был медведь. Среднерусская пчела с пониженным миролюбием, потому что привыкла защищать свое дупло и запасы на зиму. В России для пчел отведено только 3 месяца на медосбор и 9 месяцев на зимовку. Она понимает, что если кто-то заберет мед, то всю семью ждет голодная смерть.

Это сказывается на взаимоотношениях с человеком. Она не осознает, когда человек забирает мед, что ее потом будут кормить, поэтому с ней работать несколько сложнее. В южных регионах характер пчел иной. Цветение там идет почти круглый год, и пчелам не надо бояться зимы, защищать запасы. С такими пчелами проще работать, поэтому их в определенный момент их начали массово привозить в нашу страну.

Южные пчелы, однако, не были приспособлены к долгим холодным зимам. И когда они скрещивались со среднерусскими лесными пчелами, последние начинали хуже зимовать и в результате погибали. Таким образом, среднерусская порода в чистом виде практически исчезла. Она сохранилась разве что у староверов, где-нибудь у истоков Енисея, в удаленных от цивилизации деревнях. Есть, конечно, заводчики-энтузиасты среднерусской пчелы, но им приходится сложно, потому что нужно иметь большой изолят хотя бы на 50 километров вокруг. Из-за этой ситуации на большинстве пасек пчелы сильно метизированы.

На культурных пасеках пчелы сильно слабеют от отрицательного отбора: их все время спасают, поддерживают, лечат. Я ищу среднерусских пчел, но понимаю, что чистоты породы все равно не соблюсти. В окрестностях Мартьянково, как и везде в Подмосковье, много пасек, и даже если я заведу чистопородную среднерусскую пчелу, она за два года метизируется и потеряет свои сильные качества.

– Какой рецепт вы предлагаете для решения этой проблемы?

– Прежде всего, нужно создавать «заповедники пчел». Единственный пчелиный заповедник, о котором мне известно, находится в России – это Шульган-Таш. Там традиционно поддерживают древнее бортевое хозяйство. Кроме заповедников, нужно увеличение пасек, где поддерживают естественное пчеловодство. К сожалению, таких пасек пока не много.

Осознать проблему нужно на государственном уровне, в том числе создать нормативную базу. Сейчас я не могу по закону пойти в лес, выбрать дерево и сделать в нем борть. Это будет равноценно порче дерева, хотя если грамотно делать борти, деревья будут жить и сто и двести лет.

Каждой весной пчелы выпускают рой или несколько роев и улетают в леса. Проблема в том, что жить в лесах им негде, поэтому в лучшем случае они попадут в ловушку другого пчеловода и уедут к нему на пасеку. Чтобы решить проблему, нужно развешивать колоды в лесах по такому же принципу, что и скворечники для птиц. Наше сообщество тоже этим занимается: развешиваем колоды, изготавливаем борти, заселяем пчел и наблюдаем, как они живут в лесу.

На моей пасеке пчелы живут без лечения уже три года, а у многих моих коллег и по 15 лет обходятся без лечения. На обычной пасеке такое невозможно представить.

– В чем самый большой минус колодного пчеловодства?

– Минус в меньшем количестве меда. Понятно, что в конце XIX - начале XX века произошел переход от колодного к ульевому пчеловодству именно по этой причине. У меня нет задачи получить максимальное количество меда, поэтому я имею сравнительно немного, но зато чистого и прекрасного, без грамма химии продукта.

– Какие еще направления деятельности Ассоциации естественного пчеловодства вы бы отметили?

– Главная наша задача – это популяризация идей естественного пчеловодства, научных исследований на эту тему, в том числе зарубежных. Мы хотим представить такой подход хотя бы на уровне плана «Б». Пускай ученые придумывают новые лекарства для пчел, выводят искусственной селекцией породы с новыми характеристиками, но должен быть и запасной вариант. Очевидно, что естественный отбор эффективен. Хороший пример – ситуация в Африке. Когда клещ Варроа попал туда, местным пчеловодам запретили лечить насекомых. Популяция, в итоге, уменьшилась на 30 процентов, но потом получила устойчивость к клещу и полностью восстановилась. От клеща Варроа полностью избавиться невозможно, он будет с пчелами всегда, но должен стать безопасным симбионтом.

– Расскажите о планах вашей ассоциации

– Сейчас мы разрабатываем международный сервис и телеграм-бот, через который можно будет оповещать ближайшего пчеловода о рое, который привился в жилых районах. Бывают случаи, когда рой появляется, например, на детской площадке, и чаще всего это заканчивается для пчел плохо: их убивают дихлофосом, поливают кипятком... Такие рои в целом безопасны, но вызывают панику у населения, потому что никто не знает, что с ними делать. Мы решили создать сервис для спасения пчелиных семей. Через него мы сигнализируем ближайшим по карте пчеловодам, которые готовы срочно реагировать на такие ситуации: приезжать и аккуратно забирать себе привившийся в неподходящем месте рой.

В сервисе будет много другого функционала: мониторинг диких дупел и семей пчел в колодах в лесах, информационные материалы, возможность помечать места расположения лесных ловушек для пчел и т.д. Такой сервис по мониторингу диких пчел – это новый глобальный проект. В мире пока нет ничего подобного, поэтому мы сразу делаем его и на английском языке. В Германии есть частная некоммерческая служба «Посольство пчел», которая занимается спасением роев, привившихся в жилых кварталах. Мы хотим сделать нечто подобное, только масштабировав до мирового тренда.

– Ваш опыт создания фермы вы рассматриваете как пример для других людей, желающих жить на земле и вести собственное хозяйство?

– Конечно. У нас даже есть клуб практиков «Жизнь на земле», где мы делимся опытом, технологиями, тем, что у нас получается или не получается. Мы придерживаемся метода так называемого регенеративного сельского хозяйства. При нем сельскохозяйственный процесс приводит к улучшению почвы, расширению биологического разнообразия территории, к увеличению числа растительных и животных видов. Мы являемся примером хозяйства, где создаются экосистемы, которые благотворно влияют на общую экологию местности, создавая при этом определенный экономический выход.