Людмила Фатуева: «Семен Николаевич Корсаков – пионер кибернетики»

Людмила Фатуева – научный сотрудник музея-заповедника «Дмитровский кремль» и автор проекта «Пионер кибернетики», посвященного оригинальному и намного опередившему свое время мыслителю XIX столетия Семену Николаевичу Корсакову, владельцу имения Тарусово в Дмитровском уезде. В 1832 году Корсаков изобрел первые в мире действующие механические устройства, позволявшие автоматизировать рутинные мыслительные операции. В созданных им «интеллектуальных машинах» первый раз в истории информатики были применены перфорированные карты. «Равно как микроскоп и телескоп придают дополнительную силу нашим глазам, интеллектуальные машины безгранично расширят возможности нашей мысли…» – писал Корсаков о своем изобретении. В рамках проекта Людмилы Анатольевны в музее была создана отдельная экспозиция, посвященная этому незаурядному ученому Дмитровского края.

–Расскажите, с чего начался ваш интерес к личности Семена Николаевича Корсакова?

– Еще в студенческие годы в институте преподаватель информатики принес нам нехитрые устройства для мгновенного поиска информации и добавил, что такие оригинальные каталоги предложил в XIXвеке некий изобретатель по фамилии Корсаков. Я сразу обратила внимание на эту фамилию, поскольку она довольно часто звучала в доме родителей моего отца, проживавших недалеко от деревни Тарусово, где в XIXвеке находилась усадьба Семена Николаевича Корсакова. Я часто ездила туда, как на дачу, поэтому о Корсакове слышала еще с детства. Услышав знакомую фамилию на занятиях информатикой, я спросила, как звали этого изобретателя, но преподаватель не смог мне ответить.

Позже я начала заниматься историей Дмитровского края, много работала в московских архивах и, естественно, большое внимание уделяла тем местам и людям, рядом с которыми жили мои предки. Со временем стала членом Общества изучения русской усадьбы и Историко-родословного общества, в Сборнике ОИРУ публиковались мои материалы об известных в наших местах дворянских усадьбах и их владельцах, в том числе и об усадьбе Корсаковых Тарусово. И однажды судьба свела меня с директором Московского гомеопатического центра кандидатом технических наук Владимиром Семеновичем Мищенко, который пригласил меня в свой центр, где свято чтут память Корсакова как всемирно известного гомеопата. Там же, во время конференции, я познакомилась с кандидатом технических наук, доцентом кафедры кибернетики МИФИ Александром Сергеевичем Михайловым, который оказался последователем Семена Николаевича Корсакова в другой области. Именно он рассказал о своем учителе и профессоре кафедры кибернетики МИФИ Геллие Николаевиче Поварове – логике, философе и историке науки, который в восьмидесятых годах XX века впервые сделал глубокую научную оценку трудов Корсакова в области искусственного интеллекта, закрепив за ним приоритет в этой сфере. Позднее под редакцией Александра Сергеевича Михайлова на кафедре кибернетики МИФИ был сделан перевод с французского брошюры Корсакова с описанием его изобретения – «интеллектуальных машин», предназначенных для информационного поиска, где он впервые в истории информатики применил перфокарты. Так сложился круг единомышленников, кому дорого имя скромного российского гения-первопроходца Семена Николаевича Корсакова. И сейчас мы совместными усилиями делаем все, чтобы его имя заняло достойное место в российской истории.

–Деревня Тарусово, где располагалась усадьба Корсакова, на сегодняшний день относится к Талдомскому району?

– Да, но до революционных преобразований Тарусово входило в Дмитровский уезд, который территориально был больше, чем нынешний район. Поскольку наш музей занимается историей Дмитровского края, то мы исходим из границ Дмитровского уезда.

– Расскажите о семье Корсакова. Влиял ли на Семена Николаевича в его тяге к открытиям и изобретательству пример родителей?

– Семен Николаевич Корсаков рано лишился отца. Его батюшка Николай Иванович Корсаков был выдающимся военным инженером своего времени, с отличием окончил Оксфордский университет, шесть лет стажировался за границей, был почетным гражданином города Глазго, а когда вернулся в Россию, вскоре был назначен адъютантом светлейшего князя Потемкина-Таврического. Это было время мятежных событий, связанных с покорением Крыма. Потемкин гордился молодым специалистом и писал Екатерине II, что Корсаков – инженер, каких в России еще не бывало.

К сожалению, талант не уберегли. Когда в 1788 г. началась русско-турецкая война, Николай Корсаков надел егерский мундир и поступил в распоряжение Александра Васильевича Суворова. Он выдержал несколько жесточайших морских сражений, в которых лишь чудом остался жив, а погиб по нелепой случайности. Однажды ночью после дождя он пошел проверять осадные сооружения вокруг крепости Очаков, поскользнулся, упал и смертельно ранил себя собственной шпагой. Его похоронили в построенной им Херсонской крепости возле Екатерининского собора, где был крещен его сын Семен. Семену Корсакову был всего год, когда погиб его отец. Друг его отца и родной брат матери адмирал Николай Семенович Мордвинов взял сестру с племянником к себе в дом и воспитал мальчика как родного сына. Будучи сам высокообразованным человеком, Мордвинов дал Семену Корсакову блестящее образование, а инженерный гений достался ему по наследству от отца.

–В экспозиции музея представлены подлинные предметы, которыми пользовался Корсаков?

– Да, многие предметы являются мемориальными, и были переданы в музей из усадьбы Тарусово. Например, пресс-папье, которым пользовался Семен Николаевич, солнечные часы с морским компасом, миниатюрные приборы, которые мы идентифицируем как карманные астролябии, сконструированные и изготовленные им собственноручно. Семен Николаевич Корсаков служил чиновником отделения статистики Министерства внутренних дел в Петербурге, хотя постоянно жил в имении в Дмитровском уезде. Он занимался статистической работой, имел дело с большими объемами информации и сложными каталогами, а свои наработки, видимо, с курьером отправлял в столицу. Корсаков много работал и, помимо службы, изучал все, что представляло для него интерес. Много внимания уделял воспитанию детей.

– Какова была судьба дома? Что-нибудь сохранилось от усадьбы в Тарусово?

– К несчастью, дом был сожжен местными пьяницами в двадцатых годах ХХ века. Дом был деревянный, и горел почти две недели, потому что перекрытия были дубовые. Во время пожара спасали в основном семейные портреты и книги из превосходной усадебной библиотеки, выбрасывая их из окон. Объяснить это варварство сложно, потому что к моменту поджога, в усадебном доме уже находился сельский клуб, в котором осталось от бывших владельцев два рояля и прекрасные стулья. На втором этаже, как мне рассказывали местные старожилы, в двух комнатках еще проживали потомки Семена Николаевича Корсакова. Это были женщины, которые приезжали из Москвы в голодные годы и сажали в огороде картошку, им помогали местные крестьяне. В сущности, дом был не таким уж большим, ведь в семье Семена Николаевича Корсакова было десять человек детей.

–С какого момента Корсаков занялся интеллектуальными машинами?

– Научные интересы Семена Николаевича Корсакова были очень разнообразны, он интересовался, по-моему, всем. Его интересовало устройство мира – ни больше, ни меньше. Будучи специалистом по статистике, в начале сороковых годов XIXвека он уже был действительным статским советником и возглавлял отделение статистики МВД. В это время статистика уже использовалась в государственных масштабах и считалась самой передовой наукой того времени.

Поворотным моментом стало знакомство Семена Николаевича Корсакова с гомеопатией, которая в то время быстро распространилась по Европе и считалась медициной будущего. Немецкий доктор Самуэль Ганеман создал новую философию врачевания: подобное лечится подобным, при этом используются микроскопические дозы действующего вещества. Семен Николаевич Корсаков попробовал на себе этот новый метод лечения, поскольку страдал подагрой, очень быстро получил облегчение и сразу окунулся с головой в изучение новой медицины. В результате он смог лечить себя, свою семью, знакомых, которые специально приезжали к нему для этого, и местных крестьян – и притом очень успешно, никогда никому не отказывая в помощи.

По мере увеличения приходящих к нему за помощью, Корсаков столкнулся с необходимостью оперировать очень большим количеством информации в поисках подходящего лекарственного средства. Как человек творческий, он задумался над тем, как можно автоматизировать некоторые рутинные мыслительные процессы. Таким образом, его интеллектуальные машины появились изначально как прикладные средства для облегчения занятиями гомеопатией. По мнению наших друзей-ученых, такое устройство и не могло появиться иначе, как под конкретную задачу.

–Как работали машины Корсакова, и как отнеслись к ним ученые его времени?

– Хотя Корсаков и употреблял слово «машина», на самом деле само устройство было предельно простым и делалось из подручных материалов. Сложно было изготовить перфокарту. Например, гомеоскоп – как назвал его Корсаков – представлял собой деревянный брусок, в котором было проделано множество отверстий, пронумерованных от одного до тридцати шести. В каждом отверстии была булавка с головкой, а каждая цифра обозначала тот или иной симптом болезни. Понятно, что этот брусок с булавками имел смысл только при наличии соответствующей перфокарты. В соответствии с жалобами больного Корсаков заглублял булавки в нужных отверстиях, соответствующих таким же номерам по горизонтали на перфокарте, а затем проводил по ней бруском слева направо. Там, где заглубленные булавки совпадали с отверстиями перфокарты, брусок останавливался и по вертикали считывался буквенный код лекарственного средства. Всего интеллектуальных машин было пять: три гомеоскопа, идеоскоп и компаратор.

Когда Корсаков представил свои разработки на рассмотрение комиссии компетентных ученых в Академии наук, поддержки он не нашел. Академики не взяли на себя труд как следует разобраться в сути его изобретения и определить область его практического применения. Это не удивительно. С такими революционными идеями они столкнулись впервые. Хотя Корсаков изобрел свои машины для гомеопатии, он заложил туда все базовые принципы информатики, что делало его метод информационного поиска пригодным для многих других областей знаний, нужны были только специальные перфокарты. Вышло так, что разработки Семена Николаевича Корсакова были поняты и оценены только в ХХ веке, когда он был признан пионером кибернетики – науки об информационных системах и процессах.

– Сегодня среди гомеопатов и кибернетиков помнят имя Семена Корсакова и его вклад в эти области человеческого знания?

– В Европе до сих пор помнят и ценят вклад Корсакова в гомеопатию: именно Корсаков разработал, например, способ сохранения лекарственных средств в сахарных крупинках, а также метод ускоренного приготовления гомеопатических лекарств, называемый «метод одной пробирки». В Европе принято на гомеопатических лекарственных средствах, изготовленных по методу Корсакова, делать маркировку «К». В нашей стране, увы, имя Семена Николаевича надолго было забыто. В кибернетике ситуация сложнее, поскольку предложенные Корсаковым в XIXвеке новые методы и устройства информационного поиска и классификации настолько сильно обгоняли время, что современники за ним не поспевали.