Максим Кошкин: «Интересен каждый документ Кукаринского архива»

Больше года Можайское объединение краеведов занимается кропотливой работой по систематизации, расшифровке и исследованию уникального архива документов Кукаринского волостного правления, который был случайно обнаружен на чердаке частного дома в деревне Кукарино городского округа Можайск. Краеведы Максим Кошкин (председатель МОК) и Сергей Дерунов в интервью порталу «Подмосковье сегодня» рассказали о значении найденных документов, а также о планах и проектах общества.

– Расскажите, что такое Кукаринская волость и где она располагалась?

М.К. – Бывший Можайский уезд вследствие административных реформ несколько раз менял свои границы, поэтому современный городской округ совпадает с его территорией лишь частично. На карте волостного состава Можайского уезда конца XIX века мы видим, что Кукаринская волость располагалась вокруг Можайска, была центральной в уезде, хотя сам уездный город в нее не входил. Предшественниками Кукаринской волости были Новосуринская и Аксентьевская волости. Мы нашли документы сельских правлений этих волостей, но больше всего бумаг из Кукаринского правления.

– Весь архив был найден в частном доме?

М.К. – Да, в ноябре 2018 года к нам обратился житель деревни Кукарино Владимир Воробьев. Он принес кипу старых документов, видимо, зная историю дома по адресу Фрунзе 15, где мы до этого нашли под обоями целый архив бумаг XIXвека. В Кукарино он познакомился с печником Аркадием, который временно жил в старом доме. Печник нашел на чердаке большое количество старых бумаг. Встал вопрос: как целый волостной архив оказался в частном доме? Выяснилось, что здание, где когда-то располагалось сельское правление, сгорело, и прежние хозяева, видимо, перенесли в кипах документы из правления, распаковали их, и использовали бумагу для утепления пола своего чердака. Таким образом, этот архив пережил и революцию, и войну. Окажись он в другом месте, вероятнее всего, что он бы пропал.

– Документы в то время не планировали передавать в советские архивы? Они никому не были нужны?

М.К. – Возможно, и планировали, но мы не знаем этого на сто процентов. Так или иначе, архив оказался в частном доме. Самые поздние документы датируются 1916 годом, хотя мы встречали на листах пометки, сделанные уже в советское время. Так как документы лежали в этом доме почти век, местные жители знали об их существовании, и даже кое-что забирали с чердака. Я находил документы из этого архива на некоторых интернет-аукционах и в каталогах Бородинского музея. То есть мы, по сути, взяли остатки архива, но и их довольно много.

С.Д. – Один человек мне рассказывал, что еще в детстве залезал в этот дом с другом, брал документы, на которых стояли печати с орлами. Он даже выменивал эти бумаги на игрушки. Так что для местных это был вполне известный дом, и время от времени с чердака бумаги вытаскивали.

– Вы сказали, что крайние документы датируются 1916 годом, а какие из них самые ранние?

М.К. – Самый старый документ датируется 1839 годом. Мы пытаемся систематизировать всю информацию. Для этого создали электронную таблицу, куда вносим все сведения из обработанных документов.

– А что именно это за документы?

М.К. – Архив состоит из паспортов, справок, прошений, многочисленных дел по разным вопросам. Они посвящены жилищным, земельным, имущественным отношениям, вопросам рекрутской повинности, судебным спорам, мелкой «уголовщине». В найденных документах отражены буквально все стороны сельской жизни.

С.Д. – В том числе это дела о драках крестьян в кабаках, о повышении нравственности в деревне. Архив как раз попал на период отмены крепостного права, поэтому все возникавшие тяжбы представлены в его документах. Один интересный документ нам попался с грифом «секретно». Во времена крепостного права женщину не считали за «душу», она была привязана к мужчине. Чтобы получить вольную и паспорт, ей нужно было предъявить специальное разрешение от мужа. Однако в найденном деле должностное лицо указывало в секретном порядке выдать документы одной женщине без разрешения супруга. Что там была за история можно только догадываться.

М.К. – Даже и после отмены крепостного права женщине, чтобы выехать из деревни, нужно было получить разрешение мужа. Вообще самые интересные документы Кукаринского архива – это паспорта. Они выдавались не всем крестьянам, а только тем, кто выезжал за пределы своей волости и уезда, например, на заработки. Это были своеобразные визы, только действовавшие внутри Российской империи. Паспорта имели срок действия в полгода или год. В документе указывалась вся основная личная информация, а на обратной стороне ставился штамп того места, куда прибывал человек. Видимо, паспорт всегда нужно было иметь при себе.

Когда срок действия паспорта истекал, владелец должен был вернуть его в волостное правление и получить новый. Тогда эти документы не имели какой-либо ценности, а сегодня спустя столетие стали уникальным источником, например, для изучения родословной. Из паспорта можно узнать год и место рождения, род занятий человека, отношение к воинской повинности, вероисповедание, даже отличительные черты внешности. Интересно, что крестьяне Кукаринской волости уезжали довольно далеко от Можайска на заработки: не только в Москву, но и в другие места центральной России, а также в Черноземье и Сибирь.

– Паспорта преобладают в найденном архиве?

М.К. – Нельзя сказать, что их больше по количеству, но они наиболее интересны. С другими документами, например, повестками, надо работать, чтобы выудить информацию. Далеко не всегда шрифт в них печатный, много документов рукописных, со сложным почерком. Документы нужно расшифровывать, но это уже третий этап нашей работы после расчистки и оцифровки. Вот почему мы решили пока сосредоточиться на паспортах.

– А в какой последовательности вы изучаете документы?

М.К. – Сначала мы их чистим, выпрямляем, потом присваиваем номер, сканируем и складываем в папку. Уже отсканированные документы мы читаем, и заносим информацию в электронную таблицу. Стараемся вести статистику. Например, по паспортам заметны определенные всплески, в какие годы больше всего выезжало крестьян на заработки.

– Сколько всего документов в архиве Кукаринской волости?

М.К. – Нами уже оцифровано три сотни паспортов и около ста других документов. Вместе с теми, что мы еще не обработали, думаю, всего их более тысячи. Каждый из этих документов интересен.

С.Д. – Интересны дажеконверты с рекламной продукцией бумаги, которые приходили в волостное правление. Кстати, бумага на паспортах имеет водяные знаки, видимые на просвет, а иногда – печатные оттиски. Попадаются сургучные печати. Марки тоже отличались в зависимости от места пребывания. Они являлись подтверждением медицинской страховки. Человек, который переезжал на новое место, сразу прикреплялся к больнице, и на обратной стороне паспорта ставился штамп больничного сбора. В общем, паспорт – это кладезь информации.

– Какие выводы можно сделать из анализа вашей статистики выдачи паспортов?

М.К. – Интересна для анализа графа «род занятий». В основном крестьяне уходили «в услужение», но много было и технических видов деятельности вроде портного, столяра, извозчика, кузнеца. Были и довольно необычные для крестьян профессии: артельщик, гравер, водопроводчик, живописец, красильщик, литейщик, машинист, мраморщик, наборщик, певчий собора… Встречался даже такой род занятий как «папиросница», но мы так и не выяснили, крутила ли женщина папиросы на фабрике или просто продавала их. Много крестьян из Кукаринской волости трудилось на московских фабриках. Мы уже насчитали пятьдесят разных профессий, но это еще не окончательный список. Сведений хватит на диссертацию.

– Удалось ли найти потомков тех крестьян, кому принадлежали паспорта?

М.К. – Пока нет, но один паспорт на Алексея Семеновича Пугачева из Игумново я специально отложил, чтобы отсканировать. Моего прадеда звали Егор Васильевич Пугачев, и он тоже был из деревни Игумново. Предполагаю, что это мой родственник, хотя и непонятно кем именно он приходился моему предку.

– То есть, вы сами связаны с Кукаринской волостью?

М.К. – Да, Кукаринская волость располагалась вокруг Можайска, поэтому связь города с окрестными деревнями и селами была очень тесная. Можайск питался продуктами с соседних полей. Крестьяне в основном селились в деревнях вокруг города, а не в самом городе, ближе к земле. Неудивительно, что и мои предки были родом из Кукаринской волости: из Игумново, Ченцово, Ильинской Слободы. Пока мы занесли в базу 150 человек, но не все паспорта еще обработаны даже из числа тех, что мы уже отсканировали.

С.Д. – Мы делали перерыв в исследованиях на лето. У нас параллельно проходили экспедиции на Можайское водохранилище, где мы изучали затопленные деревни. Мы еще много разного интерактива проводим с детьми. Исследование Кукаринского архива – это только часть работы краеведческого общества.

Максим Александрович сделал хороший анализ по отходникам и их профессиям. Эта информация ценна для историков. По ней можно судить и о народных волнениях в разных волостях. Попутно у нас открылась новая информация о земском враче Лукине, который жил в Глазово. Он единственный в западном Подмосковье выписывал газету «Искра». Во всей Московской губернии только два адреса выписывало большевистскую газету – в Подольске и у нас в Глазово. Выяснилось также, что Глазовская волость была настроена очень революционно. Местных крестьян наказывали за то, что они собирали провиант и отправляли подводы с едой в 1905-м году на помощь восставшим в Москве.

– Были ли пересечения между Кукаринским архивом и теми документами, что вы ранее нашли в доме на улице Фрунзе 15?

С.Д. – Нет, пока мы не нашли пересечений, потому что на Фрунзе 15 были другие по характеру дела. Документы относились к городу Можайску, а здесь – к Кукаринской волости. Может, и была между селом и городом какая-то переписка, но, скорее всего, для решения дел посылали гонцов. К тому же на Фрунзе 15 в основном мы нашли распоряжения сверху и совсем мало информации о конкретных людях. Предстоит еще долгий путь исследования архива, который мы надеемся пройти. За год работы уже сделано немало, однако мы не профессиональные историки, а добровольцы. У каждого из нас есть основная деятельность, мы просто увлеченные идеей люди.

– Сколько человек задействовано в обработке архива?

С.Д. – Двенадцать человек, учитывая школьников, которые приходят к нам на занятия. Девиз Можайского объединения краеведов такой: «Изучаем, сохраняем, просвещаем». Уверены, что с детьми надо работать, иначе они не будут знать историю своего города.

М.К. – Школьники помогают нам обрабатывать документы, и у нас есть даже специальная комната для очистки. Мы вместе снимаем кисточками слои грязи со старой бумаги, складываем по коробкам. Остатки от бумаг мы не выбрасываем, потому что потом, если нам хватит сил, мы и это переберем.

– Помещение, где сейчас проходит работа над Кукаринским архивом тоже является историческим?

М.К. – Да, это бывший дом Часовниковых. Здесь до революции находился банк. Кстати, сохранился интересный объект тех времен у наших соседей в ремесленной лавке «Коробейники». Там уцелел сейф, а точнее комната-сейф с огромной толщины дверью.

С.Д. – В этом доме объединение краеведов разместилось с прошлого года. Мы ушли под крыло Русского географического общества, которое сняло нам это помещение.

– Расскажите о других проектах Можайского общества краеведов

М.К. – Прежде всего, мы мечтаем создать свой музей, потому что в Можайске нет полноценного краеведческого музея.

С.Д. – Формально краеведческий музей в Можайке существует, точнее, есть название, помещение, там работают люди, но сама идея краеведческого музея расходится с внутренним содержанием. Все-таки это кластер, филиал Бородинского музея, поэтому история города остается в тени событий войны 1812 года. Мы находимся, с одной стороны, под влиянием Москвы, с другой стороны, – Бородино. Местная история у нас опускается из виду, рассказывается о более масштабных, грандиозных исторических событиях.

М.К. – Мы посовещались на круглом столе с главой округа, и получили добро на то, чтобы собирать собственную экспозицию. Для этого обратились к жителям Можайска, просили их приносить старые вещи. У нас сложилась коллекция пока в основном предметов советского быта 1950-х годов. Есть и древние артефакты, окаменелости, найденные в нашем районе благодаря помощи геолога из Рузы Ивана Новикова. Часть экспозиции посвящена истории затопленных населенных пунктов. Здесь выставлено стекло, керамика, кирпичи и другие предметы, которые мы нашли на дне Можайского водохранилища во время наших экспедиций со школьниками.

– Где мог бы разместиться ваш музей?

С.Д. – Есть перспективы сделать музей в доме, стоявшем по адресу Фрунзе 15, потому что его сруб остался. Вопрос только в выделении земли и финансов на его восстановление. Другой вариант – разместить музей в доме Хлебникова. Это один из уникальнейших архитектурных памятников Можайска, который сейчас находится в запустении, практически в разрухе. Дом Хлебникова – это единственная усадьба в нашем городе, построенная в стиле модерн. Мы пытаемся привлечь внимание к памятнику, устраиваем на площадке рядом с домом массовые гуляния, проводим ежегодно масленицу. Я думаю, что внутри особняка вполне хватит места для хорошего краеведческого музея.

– А какая перспектива у дома «Фрунзе 15», о котором вы упомянули?

С.Д. – Естественно, если нам выделят землю, мы будем искать любые организации, любые средства, чтобы восстановить и дом «Фрунзе 15». Пусть он будет скромнее, чем дом Хлебникова, но мы постараемся сделать из него точку притяжения, где людям будет интересно. У нас есть еще одно замечательное место – старинный погост Василия Кесарийского. В XV-XVIвеках здесь располагался деревянный монастырь, и до сих пор в земле находятся древние захоронения. Рядом с погостом построена лыжная трасса, пролегает можайская ривьера. Получился интересный треугольник, одной из сторон которого является исторический погост Василия Кесарийского. Он пока никак не обозначен, сейчас это просто косогор с табличкой. Необходима реконструкция древнего погоста. Там можно было бы собрать дом «Фрунзе 15». Для этого не надо копать, современные технологии позволяют вставить в землю сваи и поставить сверху сруб. Получилась бы новая точка притяжения для людей, где также может разместиться наш музей.