Марина Бирюкова: «Самое дорогое в лицевом шитье – затраченное время»

С 2008 года Марина Бирюкова занимается восстановлением традиционных технологий народного костюма, керамики и лицевого шитья в центре «Сень» в деревне Огарково Истринского района. Марина Владимировна окончила Иконописную школу при Московской Духовной Академии, а затем преподавала там же лицевое шитье. Сейчас в центре «Сень» проходит выставка «Святые лики. Обретение». Она посвящена 100-летию восстановления в России патриаршества. На выставке в Огарково представлены пелены – особые предметы искусства церковной вышивки. Одна пелена создается годами даже при участии нескольких мастериц. В старину лицевое шитье было делом знатных женщин, княжеских и царских жен.

–Какое предназначение имели пелены в прошлом? Они заменяли обычные иконы?

– Не совсем так, в храмах Древней Руси пелены имели другую функцию. Этому вопросу посвящено много исследований. Самое значимое из них принадлежит Арсению Сергеевичу Петрову – ученику заслуженного искусствоведа Энгелины Сергеевны Смирновой. Традиция украшать храмы пеленами не дошла до наших дней, поэтому нам бывает сложно ее представить. Пелена подвешивалась в храме под икону. Посетивший в XVIIвеке Россию Павел Алеппский писал: «Каждая икона имеет соразмерную со своей величиной пелену, опускающуюся до земли; на ней вышито то же изображение, что на иконе…» На среднике – центральной части пелены – могла точно повторяться композиция или развиваться тема самой иконы. Вокруг средника делалась кайма с текстом молитвы или узором. Нельзя сказать, что пелена – это самостоятельная икона. Она прилагалась к иконе.

–В какое время традиция украшать иконы пеленами исчезла из русских храмов?

– Вышитые изображения перестали создавать еще в конце XVII века. В начале столетия традиция начинает исчезать из-за Смутного времени. Смута сказывалась не только на политической, но и на религиозной жизни страны. Постепенно менялся строй русской жизни и место женщины в царском дворце. Лицевым шитьем исторически занимались женщины в княжеских и царских светлицах. Наконец, Петр Iрадикально поменял прежний традиционный уклад. Если в деревнях и дальних уголках страны быт, ремесла и народные искусства сохранялись еще долго, то лицевое шитье первым попало под удар. В годы реформ уклад жизни царского двора поменялся в первую очередь, поэтому у знатных женщин не стало возможности вышивать пелены.

До Петра жены князей и царей вели теремной образ жизни. Женщины жили в отдельной половине терема и по регламенту могли выходить только с большой свитой, в определенный час и определенное место. Они вели почти затворнический образ жизни: у них был избыток времени и молитвенный настрой души, при котором такое искусство могло существовать и развиваться. Ни у крестьянок, ни даже у столбовых дворянок не было возможности кропотливо годами вышивать лики. Пелены вышивали шелком, серебряными и золотыми нитями на дорогих тканях. Однако самое дорогое в лицевом шитье – это время жизни мастерицы, затраченное на ее изготовление.

–Какова последовательность работы над пеленой?

– Мастерица начинает шить с самого важного – личного. Это лик святого и его руки. Личное как драгоценный камень должно находиться в центре композиции. Затем вышиваются одежды, нимб и кайма. К тому времени, когда надо приступать к вышиванию каймы, у мастерицы часто не хватает терпения. Кажется, что самое важное и красивое уже завершено, а кайму можно сделать как-нибудь быстрее и проще. Это не правильно. Нельзя оставлять средник без достойной его оправы. Кайма не только украшает, но и развивает тему средника. Кайма имела и чисто практическую функцию: за эти края драгоценную ткань брали руками, чтобы не прикасаться к среднику. Пелены не стирают, поэтому с ними обращались благоговейно и бережно.

Кайма могла содержать текст молитвы, а могла украшаться орнаментом. Как я говорила, узор каймы развивает тему средника. В Древней Руси орнамент каждой пелены был уникальным. Нет двух одинаковых узоров и на других церковных тканях: хоругвях, плащаницах, покровах, воздухах. Средник пелены всегда «знаменил», то есть рисовал на ткани, иконописец, но автором орнамента каймы могла стать мастерица. Например, на подвесной пелене «Божия Матерь Владимирская», которая есть у нас на выставке, вышивальщица Даниленко Елена сама придумала узор. Кстати, это была ее первая работа в лицевом шитье.

– Чему посвящена работа с четырьмя фигурами святых на вашей выставке?

– Пелена со святыми покровителями города Санкт-Петербурга – это одна из работ, которую вышивало несколько мастериц. На ткани изображены Иоанн Кронштадтский, Серафим Вырицкий, Александр Невский и Ксения Петербургская. Я перечислила святых с середины изображения, а не в ряд, потому что первоначально пелена предназначалась под житийную икону праведного Иоанна Кронштадтского в один из храмов. Он главный святой на этой пелене. По кайме изображена надпись со словами тропаря всем русским святым: «Якоже плод красный Твоего спасительнаго сеяния». Во главе святых изображена сфера с образом Богородицы «Знамение». Это почитаемая икона в Санкт-Петербурге.

–Вы сказали, что пелену создавали несколько вышивальщиц. Как в таком случае организуется работа мастериц, чтобы в итоге получилась цельная картина?

– Это самое интересное в процессе лицевого шитья. Если небольшую работу мастерица может вышить в одиночку, хотя все равно потратит на это несколько лет, то большую пелену обычно под силу закончить только нескольким мастерицам. Теоретически даже самую большую пелену женщина за много лет могла бы вышить и одна, но гораздо интереснее, когда вместе работают несколько человек. Лицевое шитье – это пример соборного творчества.

Например, блаженная Ксения – это первый святая, появившаяся на пелене Петербургских святых. Наталья Погребняк, которая вышивала ее, решила, что к фону ткани логичнее всего подобрать образ Ксении Петербургской в светло-белом платке. Это решение Натальи оказалось ключевым для цветового строя всей пелены. По этой причине в итоге даже кайма стала белой как плат Ксении, а всполохи этого цвета появились на фигурах остальных святых, которые вышивали другие мастерицы. Обратная сторона ризы Иоанна Кронштадтского, хартия в руках Серафима Вырицкого, нижняя одежда Александра Невского и облака у Божией Матери вышиты тем же самым цветом. Этот скользящий луч света от плата Ксении прошел через все фигуры святых на пелене.

–Какое значение имеет цвет в лицевом шитье?

– В лицевом шитье выбор цвета ограничивается церковным каноном и свойствами нитки. Нить, в отличие от краски, нельзя тонировать много раз, чтобы подобрать необходимый цвет. Мастерицы должны выбирать те цвета, которые раскроют смысл иконы. Современные женщины видят вокруг себя много яркой рекламы, любят ярко одеваться, поэтому могут подобрать слишком кричащие цвета для своей вышивки. В лицевом шитье нужно ограничивать цвет определенными рамками. Надо помнить, что главное на пелене – это лики. Одежда святых не должна заслонять собой смысл пелены.

Кстати, риза Иоанна Кронштадтского на пелене Петербургских святых имеет два оттенка зеленого цвета. Иногда на памятниках древнерусского шитья можно увидеть, как одежда святого неожиданно меняет свой цвет. У мастерицы могла просто закончиться нитка соответствующего тона. Это случилось и в нашем случае: у нас закончилась темно-зеленая нить, поэтому другую часть ризы мы завершили светло-зеленой нитью. С другой стороны, если бы фигура Иоанна Кронштадского была только темно-зеленой, она смотрелась бы как аппликация. Мы посчитали, что более теплый и светлый оттенок сделает фигуру подвижной и акцентирует на ней внимание зрителя, поскольку Иоанн Кронштадский – это главный святой на пелене. Часто бывает, что нитка заканчивается в нужное время.

– Я читал, что пелена с иконой Божией Матери «Знамение», которая тоже представлена на выставке, имеет интересное посвящение. Расскажите о нем.

– Изначально пелена с иконой «Знамение» шилась мной в качестве хоругви для Предтеченского скита Оптиной Пустыни. Ее заказал в 1994 году отец Михаил, который был на тот момент попечителем скита и наполнял скитский храм утварью. Это была моя первая самостоятельная работа в лицевом шитье, не считая диплома, поэтому я тогда плохо представляла, насколько долгим будет процесс ее создания. Оказалось, что вышивка – это долгий и кропотливый труд. К тому моменту, когда я завершала работу, в скиту уже приобрели хоругви, а отца Михаила перевели на другую монастырскую должность. Тем не менее, я съездила к нему в Оптину Пустынь и спросила, как теперь поступить. Отец Михаил посоветовал мне немного изменить первоначальную задумку и изобразить на кайме маленькие фигуры царской семьи.

Когда я заканчивала вышивать Царских мучеников на кайме пелены, к нам в Духовную Академию в Сергиев Посад приехал с концертом Иван Владимирович Ассур. Он был последним солистом знаменитого Донского хора Сергея Жарова. Этот русский хор не был известен у нас в стране до 1990-х годов. Его создали в Европе эмигранты, вынужденные покинуть Советскую Россию. Иван Владимирович всю жизнь прожил в Америке и еще до официального прославления в лике святых Николая IIи его семьи построил на собственном участке домовой храм в честь Царских мучеников. Это был первый в мире храм с таким посвящением. Царская семья в то время еще не была прославлена не только в Русской Православной Церкви, но и в Русской Православной Церкви Заграницей.

Пелена с иконой «Знамение» и Царскими мучениками посвящена Ивану Владимировичу Ассуру. Его приезд и его личность вдохновила и меня, и всех, кто общался с ним. Иван Владимирович родился в семье эмигрантов, но говорил на прекрасном русском языке и пел замечательные старые русские песни. В тот приезд Ассур давал концерты в Москве, а я следовала вместе с ним в качестве фотографа. Ивана Владимировича полюбили и монахи Троице-Сергиевой лавры. Он бегал на колокольню звонить в колокола на такую высоту и с такой скоростью, что молодые иноки не успевали за этим пожилым человеком. Он был счастлив и окрылен сознанием того, что приехал в Россию. Иван Владимирович должен был получить российское гражданство, но через несколько дней после того, как ему объявили о положительном решении, скончался. Не выдержало сердце. Посвящение этой пелены – это память о встрече с таким удивительным человеком.

– Одна пелена, как вы говорили, создается несколькими мастерицами в течение пяти лет, а иногда и дольше. Как оценивать такой огромный труд? У него есть денежное измерение?

– В старину произведения лицевого шитья редко выполнялись на заказ. Поначалу мы в Иконописной мастерской Московской Духовной Академии думали, что храмы будут заказывать у нас пелены, а мы будем их вышивать. Потом поняли, что искусство лицевого шитья не измеряется деньгами и не вписывается в современные товарно-денежные отношения. Наверное, это искусство может существовать в особых монастырях, где инокини имеют возможность уделять все свое время вышивке. Такие монастыри появляются. По крайней мере, одна подобная обитель есть в Самаре.

У нашей мастерской был интересный опыт работы над ростовым покровом на мощи преподобного Сергия Радонежского для Троице-Сергиевой лавры. Мы решили в качестве эксперимента завести «амбарную книгу», в которой детально записывали время работы каждой мастерицы. Все вышивальщицы ежедневно отмечали на листочке момент начала и конца работы. Учитывались даже небольшие перерывы, когда кто-то вставал прогуляться или попить чай. Потом мы сложили все часы чистой работы и получили общий объем затраченного времени на шитье. Те деньги, которые батюшка имел возможность нам дать, мы поделили на все затраченные часы. Получилось, что работа каждой вышивальщицы стоила всего 20 рублей в час. И это был один из лучших наших заказов. За остальные вышивки мы получали еще меньше.

– В чем главная особенность искусства лицевого шитья?

– Изучение лицевого шитья строится по-особому. По крайней мере, в нашей мастерской не существует такого понятия, как пробная работа. Мастерица сразу вышивает начисто свой первый лик. Как в жизни, мы не можем делать черновики, а сразу живем «начисто», так и в лицевом шитье. Насколько важен дар Божий – наша жизнь, настолько важно в церковном искусстве понимание, что нет возможности шить пробник. В итоге, первая пелена у мастерицы всегда выходит самой лучшей.

Любая женщина, которая почувствовала призвание и захотела заняться лицевым шитьем может вышивать пелены. При этом она не обязана быть художником или рукодельницей. Благой помысел подвигает ее на какие-то шаги в этом направлении: найти подходящую ткань или найти тех, кто научит вышивать. Неважно, вышивала ли женщина до этого крестиком и помнит ли, как вышивала ее бабушка. Она садится и, следуя определенный последовательности действий, созидает лик. Лицевое шитье содержит в себе сформировавшийся художественный язык, который позволяет простой женщине шить сразу. Это становится возможным при бережном отношении к работе и молитве. Я не знаю другого искусства, где такое допустимо. В этом заключается чудо лицевого шитья.