Усадьба Петровское – «музыка в камне» архитектора Казакова

Иоганн Вольфганг Гете называл архитектуру «окаменелой музыкой». Усадьба Петровское у станции Алабино в Наро-Фоминском городском округе, по мнению советского искусствоведа В. Згура, являлась когда-то ярким примером музыкальности архитектуры, о которой говорил немецкий мыслитель. Згура сравнивал главный дом в Петровском с многоголосой классической фугой и называл его «каменной транскрипцией музыкального произведения». Усадьба была построена в конце XVIII столетия в имении Никиты Акинфиевича Демидова – отпрыска знаменитой династии уральских горнозаводчиков. Ансамбль в Петровском является единственным в Подмосковье образцом загородной усадьбы великого русского зодчего Матвея Казакова.

Местность, где сегодня расположены руины усадьбы Петровское, исторически принадлежала к числу вотчин Пафнутиев Боровского монастыря. В начале XVIIвека это была пустошь Княжищево при селе Ильинском у речки Малой Пахры. В 1706 году царь Петр Iпожаловал эти земли барону Петру Павловичу Шафирову. В 1714 году Шафиров построил в Княжищево деревянную церковь в честь своего небесного покровителя святителя Петра Московского, и с тех пор селение получило новое название Петровское. Спустя примерно 20 лет сын барона Исай Петрович Шафиров обновил и расширил церковь, пристроив новый придел во имя святителя Исаии Ростовского.

Первые деревянные постройки Шафировых не сохранились, а уцелевший комплекс каменных зданий относится к 1770-1780 годам, когда имение принадлежало горнозаводчику Никите Акинфиевичу Демидову. Этот ансамбль состоит из каменной церкви, колокольни со вторым зимним храмом, руин главного дома, четырех флигелей, служб и двух въездных обелисков.

Н.А. Демидов поручил создание проекта подмосковной усадьбы знаменитому зодчему Матвею Казакову, который в те годы находился на пике творческого пути. Архитектор в этот период работал над лучшим и самым масштабным своим произведением – зданием Сената в Московском кремле, которое современники окрестили «Русским Пантеоном». Авторство гениального зодчего подтверждала надпись на закладной плите, находившейся в усадебной церкви до 1930-х годов: «1776 года июля 2 заложен сей дом Ея Высокород. Александры Евтихиевны сожительницы Стат. Совет. и Кавалер. св. Станислава Никиты Акинфиевича Демидова… Архит. Козаков».

Главное здание усадьбы имеет в плане форму квадрата со срезанными углами, на которых расположены балконы. Эта сложная конфигурация, по задумке архитектора Казакова, при взгляде с определенного ракурса создавала иллюзию треугольной формы здания. Главный дом имел четыре одинаковых фасада с белокаменными колоннадами римско-дорического ордера, которые частично сохранились до сих пор. По углам двора, образовавшего еще один внешний «полуоптический» квадрат, поставлены четыре одинаковых двухэтажных флигеля, в прошлом соединенных чугунной оградой. Композиционно павильоны обращены одним закругленным углом к центру ансамбля – дворцу.

К сожалению, великолепный в прошлом главный дом сохранился среди построек Петровского хуже всего. После 1930-х годов были утрачены барабан и купол, крыша, значительная часть стен и декора, живописные лестницы… Исчезло все то, что, по словами знаменитого архитектора и теоретика искусства И.Е. Бондаренко, составляло в Петровском «блестящую страницу классической архитектуры». Бесследно пропали с парапетов лестниц фигуры львов и чугунные сфинксы, выполненные на заводах Демидова, а также статуя Аполлона, венчавшая купол главного дома.

Внутреннее устройство демидовского дворца в Петровском, которое еще сохранялось в 1924 году, исследователь С.Торопов описывал следующим образом: «Внутренняя обработка дома превосходна своей простотой и логичностью. Комнаты по размерам весьма невелики, но имеют такие совершенные пропорции, что не только монументальны, но и уютны. Центр дома занят круглым залом... Особенно хороши были высокие изразцовые печи, по технике и архитектонике напоминавшие печи Кусковского дворца».

Заказчик построек усадьбы Никита Акинфиевич Демидов родился на берегу реки Чусовой в 1724 году во время поездки его родителей из Тулы в Сибирь. Получив в наследство от отца Кыштымский и Каслинский заводы в Оренбургской губернии, Никита Акинфиевич основал два собственных завода: Нижне-Салдинский (1760) и Верхне-Салдинский (1778). Демидов увлекался науками и искусством, состоял в переписке с французским философом-просветителем Вольтером. В 1770-е годы вместе с известным скульптором Шубиным он совершил большое путешествие по Италии, где горнозаводчика больше всего интересовали памятники старины. По итогам этой и других заграничных поездок Демидов издал в 1786 году «Журнал путешествия его высокородия господина статского советника, и Ордена святого Станислава кавалера Никиты Акинфиевича Демидова по иностранным государствам».

Еще одной причиной заграничных поездок Н.А. Демидова являлась болезнь его третьей супруги Александры Евтихиевны. Два первых брака Демидова были бездетными, а горнозаводчик мечтал о наследниках. Новая супруга отличалась слабым здоровьем, была подвержена истерическим припадкам, и по прогнозам медиков также имела мало шансов стать матерью. По совету врачей Александра Евтихиевна вместе с супругом отправилась в Европу на водные курорты. Лечение и поездка дали результат – через два с половиной года пара вернулась в Россию с сыном и дочерью. Считается, что подмосковная усадьба в Петровском возводилась как раз для третьей супруги Н.А. Демидова.

При своей любви к искусству, интересу к идеям французского просвещения и архитектуре Никита Акинфиевич отличался жестоким нравом в обращении с крестьянами. Старожилы Невьянского завода запомнили Н.А. Демидова как деспота и самодура. Ходила следующая легенда: в нарушении закона Никита Акинфиевич брал в работники бродяг и беглецов, и однажды об этом было донесено в Петербург. На предприятие Демидова отправился следователь, но заводчик был заранее предупрежден об этом визите и успел выкупить часть бродяг у настоящих владельцев. Тех же беглецов, на которых не успели или не смогли оформить документы, Демидов велел спрятать и запереть в глубоком подземелье. Приехавший из столицы ревизор не обнаружил никаких нарушений, а несчастные работники так и не вышли живыми из своего заточения.

Никита Акинфиевич и Александра Евтихиевна Демидовы были погребены в Петровском в усадебной церкви. Захоронения владельцев усадьбы представляли великолепные образцы надгробных памятников конца XVIII века. Петровская церковь сегодня находится в аварийном состоянии, однако колокольня и пристроенный к ней в 1858 году теплый Покровский храм хорошо сохранились. Более того, небольшая теплая церковь не закрывалась для богослужений в советские годы и долгое время оставалась единственной действующей в округе. Покровский храм при колокольне был построен иждивением последнего владельца Петровского князя А.В. Мещерского.

Предводитель дворянства в Верейском уезде, а затем и Московский губернский предводитель князь Александр Васильевич Мещерский с 1880-х годов большую часть времени проводил в имени в Полтавской губернии, поэтому подмосковное Петровское оказалось почти заброшено. В конце 1980-х годов в журнале «Новое время» были опубликованы мемуары Евгении Александровны Мещерской, называвшей себя дочерью последнего владельца Петровского. Если верить ее воспоминаниям, вместе с матерью – вдовой князя Мещерского, после революции они какое-то время жили в «правом флигеле» уже конфискованной подмосковной усадьбы на правах гостей больничной кастелянши.

Вот как описывала Е.А. Мещерская свое временное возвращение в Петровское после революции: «Я отошла от окна, взбежала по лестнице на второй этаж. Войдя в гостиную, подошла к любимому мною «Блютнеру», подняла крышку. Клавиши были холодны. Я нажала их. Послышался мягкий, поющий, чуть вибрирующий звук, характерный звук, присущий только «Блютнеру». Я села и начала играть первое, что пришло мне на ум. Это была «Весна» Грига…»