Сергей Михайлов: «Старообрядчество – это совокупность разных миров»

Историк и этнолог Сергей Сергеевич Михайлов почти четверть века изучает подмосковное старообрядчество, главным центром которого является Гуслицкий край. Этот исторический регион располагался на части Егорьевского и Орехово-Зуевского районов. Сергей Сергеевич автор ряда книг о Гуслицах: «Старообрядческие храмы Орехово-Зуево», «Таинственная местность Туглицы и хмель в Егорьевском уезде», «Погост Рудня в XIX-XXстолетиях», «Подмосковная Патриаршина», «Селение Беливо в Гуслицах» и других. Они посвящены верованиям, быту и занятиям гусляков.

– Какие, на ваш взгляд, главные причины появления в восточном Подмосковье самобытного старообрядческого края?

– Большую роль сыграли владельцы старинной Гуслицкой волости. На рубеже XVII-XVIII веков многие помещичьи семьи тайно симпатизировали старообрядцам. Поколение помещиков, чье детство пришлось на порядки Московской Руси, с ностальгией вспоминали прежние годы, поэтому покровительствовали ревнителям старины и разрешали укрываться в своих лесах. Гуслицы как старообрядческий регион появился не без участия землевладельцев Лопухиных – родственников первой жены Петра I.

Были и другие причины появления в Гуслицах старообрядческого края. Часто говорят, что благодаря лесам и болотам староверам было удобно скрываться от властей. Однако леса и болота могли сыграть роль только в случае, если вблизи находились деревни, а жители сочувствовали скитальцам. Староверам в гуслицких лесах была необходима поддержка и помощь местных крестьян.

Когда-то Гуслицкий край был малолюден, и сюда переселяли жителей завоеванных территорий. Это делалось, чтобы у границ не было почвы для сепаратизма. В Гуслицах оказались переселенцы из покоренного Новгорода, присоединенных районов Речи Посполитой и Ливонии. Я выяснил, что как минимум пять деревень в Гуслицком крае носили прозвище Польша и Поляки, а одна деревня – Немцы. Я не нашел другого убедительного объяснения этих названий, кроме того, что здесь жили депортированные иноземцы. Потомки переселенцев достаточно долго сохраняли историческую память о том, как поступили с их предками и поэтому, возможно, легко восприняли старообрядчество, как оппозиционную Москве идеологию.

– Старообрядчество делится на множество согласий. Какое преобладало в Гуслицах?

– Изначально в Гуслицах доминировали беспоповцы, но в конце XVIII века ситуация стала меняться. В это время в Москве появились старообрядческие центры – Рогожское и Преображенское кладбища. Рогожане имели намек на иерархию, потому что принимали «беглых» священников из синодальной церкви. Требования к верующим у поповцев были мягче, чем в беспоповских толках. Важным фактором стало появление среди рогожан богатых купцов, а значит и экономических рычагов влияния на старообрядческий мир. Начиная с конца XVIII века, по крайней мере, в Подмосковье рогожане в значительной степени вытеснили иные направления. Гуслицы стали ориентироваться на центр в Рогожском кладбище. В 1840-е годы у рогожан появилась полноценная собственная иерархия, что еще больше усилило их централизацию.

Стартовый капитал многих известных старообрядческих торговых и промышленных династий был сомнительного или вовсе криминального происхождения. В ход шел шантаж, разбой, фальшивомонетчество. Зуевцы часто ходили в Москву продавать отрезки тканей в виде ленточек. Шли пешком по Владимирке большой толпой, потому что поодиночке было опасно. У деревни Кузнецы к ним присоединялась такая же толпа Вохонских мужиков. В Москве они рассредоточивались по улицам, где у каждого был свой участок. Договаривались с местными преступниками и продавали ленточки. Больших прибылей получить таким промыслом было нельзя, поэтому некоторые под видом торговли лентами занимались разбоем.

– Принято считать, что старообрядческая мораль очень строга. Почему, в таком случае, деревни гусляков приобрели худую славу бандитского края?

– Старообрядчество – это даже не отдельный мир, а совокупность миров, отличающихся друг от друга в зависимости от согласия, территории и других факторов. Иногда две соседние старообрядческие деревни представляли два разных мира. Было несколько причин процветания незаконных промыслов в Гуслицах. Во-первых, Гуслицы – это пограничный, расположившийся на стыке культур край между центром Подмосковья и Мещерой. Слышал версию, что грубый и непокорный характер гусляков унаследован от новгородцев, которых сюда ссылали. Кроме того, край расположился между большими дорогами: Владимирским, Рязанским, Касимовским трактами и ныне заброшенной дорогой Коломенкой.

У исследователя И.И. Ордынского в книге «Раскол и благотворительность в Гуслице» приводилась интересная версия. Поскольку служить в армии считалось у староверов грехом, они дезертировали и пробирались в родные гуслицкие леса. Вместе с ними из армии бежали их приятели-дезертиры, которые уклонялись от службы не по религиозным соображениям. Даже если они не принимали старообрядчества, чувствовали себя в Гуслицах в безопасности. Долго пользоваться гостеприимством местных крестьян они не могли, поэтому начинали заниматься разбоем на дорогах. Постепенно они вовлекали в свое неправедное ремесло и часть гуслицкого населения.

Фальшивомонетчество началось с Наполеоновских печатных станков, которые в Москве в 1812 году попали в руки старообрядцев. Наполеон планировал использовать станки, чтобы подорвать экономику России. Позже французские печатные машины увезли в Гуслицы, а потом на их базе стали делать фальшивые деньги.

– Где еще селились старообрядцы в Подмосковье кроме Гуслиц?

– Старообрядческие селения были разбросаны практически по всей Московской губернии. Например, староверческая община была в Сергиевом Посаде. Нередко в монастырях оставались иноки, которые тайно не принимали реформ Никона, и благодаря им под стенами Троице-Сергиевой лавры могли поселиться старообрядцы. В XVIIIвеке «раскольники» уже фиксируются здесь в документах, а в начале XX века община зарегистрировалась. Сначала у них была моленная, а после объявления о свободе вероисповедания в 1905 году ее перестроили в церковь, добавив главку и звонницу. Церковь находилась рядом с железнодорожным вокзалом. Люди старшего поколения, приезжая в Загорск, еще могли увидеть напротив станции типичные церковные ворота. Сейчас этой церкви нет, но место не застроено, поэтому возможно ее восстановление на прежнем месте.

Также напротив вокзала стояла старообрядческая церковь в Коломне. В конце 1930-х годов ее закрыли и переделали, а снесли в 1970-х годах, когда строили вблизи станции Коломна жилое пятиэтажное здание. Вторая церковь-моленная находилась на месте пожарной части на участке Морковкиных. Сегодня старообрядческой общине отдали бывшую православную церковь на Посаде недалеко от «Музея пастилы», поскольку обе поповские моленные в городе не сохранились.

Старообрядцы жили в Чулково и ряде окрестных селений в бывшем Бронницком уезде. Неподалеку была создана единоверческая община в Михайловской Слободе, которая постепенно переориентировала старообрядцев на себя. В соседнем Тураеве, ставшем фактически окраиной города Лыткарино, уцелела деревянная старообрядческая церковь. Моленную построили в восьмидесятые годы XIX века, а в начале XX века, когда была зарегистрирована община, к ней пристроили каменные колокольню и алтарь. Церковь действует и относится к белокриницкой иерархии с центром на Рогожском кладбище. Тураевскую церковь закрывали в конце 1930-х годов, но уже в 1947 году вернули верующим.

– Получается, церковь действовала почти весь советский период?

– Да, но в Московской области было еще четыре старообрядческих храма, которые ни одного дня не были закрыты. Первый находится в Верее Наро-Фоминского района. Основной храмовой части Покровской церкви насчитывается двести лет, а купол и колокольню пристроили в начале XXвека. Мои предки, кстати, были беспоповцами из района Вереи.

Второй храм – это федосеевская беспоповская моленная в Серпухове. К сожалению, в 1989 году община распалась, и председатель общины опустевшей моленной отнесла ключи в Серпуховский историко-художественный музей. В это время храмы возвращались верующим, а здесь, наоборот, здание моленной стало музейным.

В бывшей деревне Корнево на окраине современного Павловского Посада действовала третья старообрядческая церковь. К несчастью, в 1993 году старая деревянная постройка сгорела, поэтому сейчас община молится в новодельном храме.

Четвертая не закрывавшаяся в советские годы старообрядческая церковь находилась в Орехово-Зуево. Ее называли «Черной моленной» из-за цвета стен. К сожалению, район города, где стояла церковь, попал под реконструкцию, поэтому старую церковь снесли в 1970-е годы. Правда, старообрядческой общине предложили другие здания. Старообрядцам позволили приобрести дом рядом с Зуевским старым кладбищем, а с 1990-х годов они переехали в бывшую поморскую церковь 1880-х годов постройки, деля ее с небольшой беспоповской общиной. Было и много других старообрядческих мест в Подмосковье. В 1871 году Московским губернским статистическим комитетом была выпущена карта старообрядческих селений Московской губернии, на которой отмечены подмосковные «раскольничьи» деревни.

– Как вы оцениваете состояние старообрядческих общин в Подмосковье сегодня?

– Старообрядчество много потеряло в XXвеке. Раньше и у беспоповцев, и у поповцев главным человеком, поддерживавшим веру, был начетчик. В каждой деревне и каждой общине было несколько грамотных, книжных людей. Они могли аргументировать правильность своей веры в беседах с представителями других согласий и миссионерами официальной церкви. Начетчики разъясняли спорные моменты веры, поддерживали традицию. В XXвеке начетчики ушли. Одной из причин стали советские репрессии, под которые попали самые лучшие и уважаемые начетчики.

У поповских согласий остались священники, но отношение к ним у старообрядцев заметно отличается от привычного православного. Слова священника для старовера – это не истина в последней инстанции, а лишь информация для размышления. Сказался исторический опыт старообрядческого духовенства. Был период, когда таинства совершали «беглые» священники из синодальной церкви. Как правило, из своей церкви перебегали в раскол далеко не лучшие служители. Старообрядцы терпели таких священников, потому что другого выбора не было.

Разложение старообрядческой традиции в плане нравственности начало происходить еще раньше. Свою роль сыграло промышленное развитие востока Подмосковья. Мужчины уходили на рабочую неделю из деревни на фабрику в Орехово-Зуево, Ликино-Дулево или Егорьевск и возвращались домой к семьям только на праздники и выходные. В большое мужское сообщество в фабричные казармы быстро проникал алкоголь, разврат, табак и прочее.

– Вам удавалось встречать в 1990-е годы в поездках по деревням подлинных гусляков-староверов?

– Я встречал колоритных бородатых мужиков, вроде деревенских уставщиков, но они не были начетчиками в подлинном смысле слова. В Молокове и ряде других мест оставались еще набожные мужчины, собиравшие людей на молитву. Мужчины живут меньше, поэтому оставались женщины старшего поколения, верующие старообрядки. В Куровском жила Устинья Григорьевна Андриянова, которая была родом из неокружнической деревни Степановки. Она мне очень помогла в полевых поисках. Еще двадцать лет назад мне было очевидно, что гуслицкая культура уходит, и я имею дело даже не с носителями этой культуры, а с последними наследниками носителей.

Старообрядчество долго представляли у нас как некий «этнографический чуланчик». На самом деле, это явление очень сложное и неоднозначное во всех своих аспектах. В связи со староверами любят рассказывать про отшельницу Агафью Лыкову, но если посмотреть на западных протестантов, наверняка, у них тоже найдутся люди подобного рода вроде меннонитов или амишей. Старообрядцы конца XIXвека были открыты для прогресса: на их заводах ставилось передовое оборудование, они первыми стали коллекционировать национальный антиквариат, одними из первых создали футбольный клуб в Орехово-Зуево, были лидерами во многих сферах.