Александр Калугин: «Моя мечта – найти неповторимый звук»

Александр Павлович Калугин собрал в своем доме в Павловском Посаде коллекцию из нескольких сотен необычных музыкальных инструментов разных народов мира. Здесь можно найти, пожалуй, любой этнический инструмент: традиционные русские окарины, армянский дудук, башкирский курай, бубен шамана, буддийские поющие чаши, трубы австралийских аборигенов и даже носовую флейту. Каждый инструмент имеет свое характерное звучание, и о каждом наш герой может многое рассказать.

– Что объединяет музыкальные инструменты вашей коллекции?

– Основное направление моей коллекции – это музыкальные инструменты разных народов мира. Сейчас в ней около трехсот предметов из сорока с лишним государств. Я собираю, прежде всего, этнические инструменты. Для меня это стало не просто увлечением. Примерно двадцать лет назад появилась мечта – найти самый необычный и неповторимый звук. Целенаправленно создавать коллекцию я начал примерно с 2000 года. Мне очень нравилось звучание панфлейты, и я искал что-то подобное. Мой друг привез мне из Молдавии панфлейту, сделанную из бузины, но она играла плохо. Я стал искать необычное звучание и у других инструментов и постепенно собрал целый мир звуков.

Одним из первых моих музыкальных инструментов был баян, который прошел потом вместе со мной всю службу. Я полковник, отслужил в общей сложности тридцать шесть лет, воевал в Чечне. Этот баян привез мне отец, когда я учился на первом курсе зенитно-ракетного училища в Полтаве. Еще у меня был кларнет, на котором я учился играть в музыкальной школе в Павловском Посаде. Сейчас родители записывают детей в музыкальную школу, а в те годы я сам приехал, сдал экзамены, потому что у нас был конкурс семь человек на место, и поступил. В музыкальной школе получаешь фундаментальные знания, которые помогают освоить практически любой инструмент. Благодаря школе я могу продемонстрировать звучание почти всех инструментов из своей коллекции.

– Расскажите о редких инструментах в вашей коллекции.

– В Африке, Юго-Восточной Азии, Латинской Америке люди, в общем, живут не богато, поэтому там не каждый может позволить себе купить аккордеон, баян или фортепиано. Они делают инструменты своими руками и используют для этого сопутствующие и природные материалы: бамбук, всевозможные трубочки, бузину, глину. Из глины получаются уникальные по звучанию инструменты – окарины. В моей коллекции есть окарина, выполненная липецкими мастерами, которые делали их еще много веков назад. Там традиционно лепили игрушки и окарины для царской династии Романовых. Звучание этих окарин наводит на душу такое умиление, как будто погружаешься в шестнадцатый век. Существует три вида окарин: латиноамериканские, балканские и наши. Я считаю, что русские все-таки звучат лучше. Есть у меня и китайская окарина, сделанная из пластмассы, но это уже, конечно, извращение. В Павловском Посаде наши предки изготавливали удивительные пищалки из трубочек бересты. Такие трубочки не так-то просто сделать, а еще сложнее на них играть. У нас до сих пор живут мастера, которые умеют делать эти пищалки и правильно с ними обращаться.

У меня есть несколько видов редкого инструмента комуза. При игре комуз прижимают к губам или зубам, а рот при этом служит резонатором. В Якутске осталось всего два профессиональных мастера, которые изготавливают настоящие комузы из металла. Вьетнамский комуз самый простой, он изготовлен из бамбука. Интересный инструмент – носовая флейта из Индонезии. Как видно из названия, дуть в нее нужно при помощи ноздрей. У меня есть также панфлейты из Молдавии, Камбоджи, Южной Кореи и других стран, но технически все они выполнены примерно одинаково. Особо хотелось бы отметить панфлейту, которую сделал наш мастер из Павловского Посада. Он использовал три вида бамбука, благодаря чему разные трубочки имеют разное звучание. Кстати, для того, чтобы соединить трубочки он применил специальный клей из хряща осетра.

Казалось бы, существует всего семь нот, но у каждого народа своя музыкальная направленность. Любой человек сможет отличить латиноамериканскую музыку от китайской или африканскую от русской. Неповторимо звучит чаша из Иволгинского дацана. Эта чаша, согласно верованиям буддистов, имеет свойство лечить и успокаивать человека. Мы ударяем по чаше палочкой, а потом водим ей по краям. С Байкала я привез настоящий бубен шамана. Он делается из оленьей шкуры, а орнамент в виде глаза оленя играет важную роль в шаманских ритуалах.

– Для каких еще целей могут применяться инструменты, помимо ритуалов?

– У меня есть ряд сигнальных инструментов, которые использовались раньше для разных практических целей. Например, настоящий свисток боцмана, с которым, кстати, до сих пор несут вахту на кораблях. Существует где-то двенадцать сигналов, которые используются в плавании. Есть еще специальная дудка боцмана. В эпоху парусных кораблей в Англии, где, как мы знаем, постоянно стоят туманы, матрос или боцман подавал сигнал дудкой, когда корабль заходил в бухту или встречал другое судно. Пионерский горн из восемнадцатой школы я храню, как артефакт нашей недавней истории, а охотничий горн, как дар нашего местного лесничества. Кавалерийская труба всегда делалась маленькой и компактной, чтобы было удобно скакать на лошади и подавать сигнал. Моя кавалерийская труба родом из Забайкалья и относится где-то к 1930-м годам.

– Какие инструменты имеют самую необычную технику изготовления?

– Есть множество интересных барабанов и сопутствующих инструментов вроде кастаньет, маракасов, погремушек. Барабан из Туниса, например, выполнен из глины и обтянут верблюжьей кожей. Из Эквадора мне привезли погремушку, сделанную из когтей ламы. В Африке маракасы часто делают из кокоса, используют ракушки.

Хотел бы отметить уникальный австралийский инструмент, который местные аборигены раньше использовали для призыва к войне. Это спиралевидная труба из эвкалиптового дерева. Интересен процесс ее изготовления. Подходящую заготовку бросают на какое-то время в муравейник, чтобы насекомые съели всю внутреннюю часть дерева. Получившуюся трубу вынимают из муравейника и обрабатывают один конец под губы, делая так называемый загубник, после чего на поверхность наносится национальный орнамент. Очень любопытна и техника исполнения звуков на этом инструменте. Складывается впечатление, что абориген непрерывно дует в трубу, и отбивает ритм на барабанах. Получаются довольно неплохие музыкальные композиции.

Есть в моей коллекции змеиная флейта из Индии, которую используют для укрощения кобр. К глубокому сожалению, я один раз выезжал на выставку и уронил ее. После падения она уже не так хорошо играет. Я, кстати, читал, что на змей воздействует не столько звук, сколько дрессировка. В литературе пишут, что этой флейтой змею бьют, а кроме того, держат кобру в холоде. После мороза кобру выносят в тепло, и она впадает в гипнотическое состояние.

– Звучание каких инструментов вам особенно нравится?

– Интересный звук у армянского дудука. У меня есть дудук Дживана Гаспаряна – самого известного исполнителя, играющего на этом инструменте. Так получилось, что один мой товарищ дружит с сыном Гаспаряна. В Павловском Посаде живет один знакомый армянин, который виртуозно играет на дудуке. Он окончил консерваторию по этому инструменту. По его словам, играть на дудуке можно только душой. Кстати, его после консерватории призвали в армию, он служил в горячей точке в Нагорном Карабахе. Когда начиналась стрельба, он доставал дудук и начинал играть. Эхо в горах разносило звук, после чего стрельба прекращалась. Дудук делается из абрикосового дерева, которое должно выдерживаться не менее пятидесяти лет. Еще один армянский инструмент – зурна. Кстати, мне как-то привезли почти такой же по конструкции инструмент из Шри-Ланки. Казалось бы, где находится Армения, а где Шри-Ланка! Люди везде одинаковые, Бог создал людей похожими. Поэтому музыка – это то, что объединяет всех: и Африку, и Азию, и Латинскую Америку. Везде люди любят музыку и создают похожие инструменты.

Совершенно удивительный звук у народного башкирского инструмента курая. На нем очень сложно играть, потому что в звукоизвлечении участвует язык, губа и зуб. Я так и не научился играть на курае, хотя один мой знакомый башкир приходил сюда и великолепно играл на нем.

– Как инструменты обычно попадают к вам в коллекцию?

– Процентов шестьдесят моей коллекции я приобрел за свои деньги, а процентов сорок составляют подарки. В странах Африки или Азии инструменты продают местные жители и, кстати, не так уж и дорого. Среди моих друзей и знакомых многие уже узнали, что я собираю инструменты, и часто они приносят мне ненужное. Кому-то достались инструменты от бабушки или дедушки, и они не знают, что с ними делать. Например, два аккордеона из моей коллекции могли оказаться на помойке, несмотря на то, что они были в отличном состоянии. Их приготовили на выброс, и я специально ездил забирать их в Москву. Хорошие тульские баяны мне принесли однажды прямо со свалки. Уникальный итальянский аккордеон я недавно приобрел за свои средства. За него просили довольно много денег, но я сторговался. Когда я услышал, как он звучит, решил, что возьму его, чего бы мне это не стоило.

Был и еще один любопытный случай. Одному товарищу каким-то образом достался по наследству целый музыкальный струнный оркестр. Видимо, у него кто-то работал завхозом склада еще в советское время. Инструменты были списаны, и оркестр и попал в сарай к этому товарищу. Он сначала планировал продать инструменты в музыкальную школу, но по каким-то причинам все никак не мог этого сделать. Однажды мне позвонили из одной школы и сказали, что есть человек, который продает инструменты. Я приехал к нему домой, а он уже развел костер, чтобы сжечь все, что не смог распродать. Я, можно сказать, вытащил эти инструменты из огня, и мы деликатно договорились о цене. У него было две бандуры, виолончель, две мандолины, скрипка, еще что-то. Кстати, виолончель я отдал своему коллеге по работе, у которого дочка играет в симфоническом оркестре. Они отреставрировали ее, и сейчас она прекрасно звучит.

– Вы проводите выставки своих инструментов?

– Да, довольно часто выезжаю со своей коллекцией и провожу выставки. Я частый гость в музыкальных школах и музеях Павловского Посада: музее платка, выставочном зале «Дом Широкова», комплексе «Княжий двор». Ко мне часто приезжают дети. Из-за маленького помещения я могу принять не больше пяти или шести человек, поэтому сейчас привожу в порядок еще один небольшой зал, где поставлю диван, аппаратуру, микрофон. Надеюсь, там получится сделать маленькую студию для детей. Я не хотел бы, как Кощей Бессмертный прятать свои богатства в сундуках и никому ничего не показывать.