Александр Лукьянюк: «История М.С. Шарикова прояснилась три года назад»

Александр Алексеевич Лукьянюк – внук пушкинского лесопромышленника, мецената, дворянина и священника Михаила Семеновича Шарикова. Одиннадцатого марта 2019 года исполнилось девяносто лет со дня кончины его деда, имя которого стало известно три года назад благодаря поисковой работе пушкинского священника и краеведа отца Андрея Дударева. В день памяти мецената на вновь обретенной могиле М.С. Шарикова была отслужена панихида. Александр Алексеевич и отец Андрей рассказали в интервью порталу «Подмосковье сегодня» о жизни мецената Шарикова и о планах создания мемориала в Пушкино.

– Александр Алексеевич, в вашей семье помнили о том, кем был дедушка Михаил Семенович Шариков?

А.Л. – Я родился и вырос в доме деда, у нас были старые фотографии, документы, иконы, но история семьи по-настоящему прояснилась для меня только три года назад благодаря священнику Андрею Дудареву. Мой отец Николай Михайлович Шариков умер в 1942 году за месяц до моего рождения, поэтому я его не знал и не видел, а для мамы разговоры об отце и деде были закрытой темой. Более того, мама решила записать меня на свою фамилию, чтобы не осложнять мне жизнь, ведь Михаил Семенович Шариков был лесоторговцем, то есть по прежним понятиям буржуем, а, кроме того, в 1920-е годы стал священником.

– Все началось после знакомства с отцом Андреем Дударевым?

А.Л. – Да. Сначала, заинтересовавшись моим старым домом, ко мне пришли две женщины и пригласили на дачу Маяковского побеседовать, рассказать о своей семье. На встрече выяснилось, что подъедет и отец Андрей Дударев. Я не был знаком с ним лично, но слышал, что есть в Пушкино такой активный священник. Сначала я подумал, что придет батюшка в облачении и начнутся скучные проповеди, нравоучения, но неожиданно пришел простой и приятный в общении молодой мужчина в свитере.

Я рассказал отцу Андрею, что у меня дома есть старые фотографии, и мы начали исследовать историю. Мы стали выяснять, где мог быть похоронен мой дед. Место погребения Шарикова я не знал, но ходили слухи, что когда-то у водохранилища было кладбище, правда, говорили, что там хоронили заключенных, которые рыли котлован, строили плотину. На самом деле, как потом выяснилось, это было городское Боголюбское кладбище, которое уничтожили в 1930-е годы при стройке канала Москва-Волга. При этом сами захоронения не переносили, а просто смели с поверхности все кресты и памятники.

– С чего начали поиски могилы деда?

А.Л. – Ровно три года назад одиннадцатого марта мы поехали с отцом Андреем смотреть место предполагаемого кладбища. Мы походили по лесу, но не нашли никаких опознавательных знаков. Когда же в конце марта отец Андрей поехал проводить раскопки, он ткнул наугад щупом и сразу попал в чью-то могилу. Так подтвердилась версия, что на этом месте действительно было кладбище. После этого мы стали искать место захоронения Шарикова. На старых фотографиях и слайдах нашли изображения каких-то деревьев, фигур людей. По этим деревьям отец Андрей ухитрился найти приблизительное место могилы Шарикова. Прошло почти девяносто лет со времени кончины деда, и я, честно говоря, не верил, что сохранились те же самые деревья. Я не стал спорить, чтобы не обижать отца Андрея, однако когда он стал копать в обозначенном месте, то действительно нашел могилу Михаила Семеновича Шарикова.

Поскольку дед был священником, он был похоронен на видном месте при входе. Сначала отец Андрей нашел захоронение маленького мальчика – как выяснилось позже, одного из сыновей Михаила Семеновича, умершего в младенчестве. Потом мы нашли еще два захоронения: тещи и жены М.С. Шарикова – Александры Васильевны Павловой. Самого Михаила Семеновича обнаружили в последнюю очередь. Мы подняли полусгнившие доски последней могилы, и увидели останки в священническом облачении, с крестом, Евангелием и даже сохранившейся бородой. Правда, лицо деда было полностью разбито. По сохранившимся атрибутам и после экспертизы по старым фотографиям мы убедились, что это останки Михаила Семеновича Шарикова.

В прошлом году мы решили сделать на могилах Шариковых небольшой мемориал. За полтора дня втроем вместе с отцом Андреем и еще одним работником мы закупили материал, воздвигли четыре мощных деревянных креста, поставили ограду. Освящать мемориал приезжал наш благочинный в день Боголюбской иконы Божией Матери.

– Откуда родом были предки М.С. Шарикова?

А.Л. – Его отец Семен Семенович Шариков был экономическим крестьянином из села Адрианова Владимирской губернии. Во время эпидемии холеры умерла его первая жена, после чего он переехал в Сергиев Посад, где женился второй раз на Евдокии Ильиничне. Своими усилиями он приобщился к торговле лесоматериалами, создал торговый дом Шариковых. Он быстро достиг успеха, и из экономического крестьянина перешел в разряд мещан, а затем и купцов. Во втором браке у Семена Семеновича родилось два сына: Сергей и Михаил – мой дед. Оба закончили духовную семинарию, но по церковной стезе не пошли, потому что, видимо, надо было помогать отцу в торговле.

Старший сын Сергей Семенович Шариков стал ктитором при Богоявленской церкви в Сергиевом Посаде, и одновременно занимался государственной деятельностью. Он был последним городским главой Сергиева Посада перед революцией.

Второй сын, мой дед Михаил Семенович Шариков, обосновался в Пушкино, где занимался лесоторговлей и прославился как меценат. На его деньги была построена сохранившаяся каменная Боголюбская церковь недалеко от станции. Михаил Семенович не был таким богатым купцом, как Арманды, Рабенеки, но при этом целиком, с нуля, выстроил храм. По случаю пятидесятилетия М.С.Шарикова прихожане подарили ктитору икону Боголюбской Божией Матери, которая сохранилась у нас дома. Есть также документ, который прихожане отправляли в Синод, чтобы деда наградили за его попечительскую деятельность. У М.С. Шарикова было четыре награды: орден святого Станислава второй степени, золотая медаль для ношения в петлице на Аннинской ленте, серебряная медаль для ношения в петлице на Андреевской ленте и юбилейная медаль в честь 300-летия восшествия Романовых на престол. Со временем купец Шариков стал почетным гражданином, а во время Первой мировой войны получил от императора Николая II звание личного дворянина.

Шариков был человеком довольно лояльных взглядов, поэтому, когда пришла революция, он все ключи от сейфов и банков добровольно отдал в реввоенсовет. За это, видимо, ему оставили дом, хотя другие два дома в Пушкино конфисковали. Часть обстановки уцелела в нашем доме, а из конфискованного здания конторы прислуга вынесла все, что могла: ковры, посуду, одежду, даже ордена.

В новых политических условиях Михаилу Семеновичу все тяжелее было работать на складе лесоматериалов. Он и раньше был при церкви, курировал Боголюбский храм, в том числе и в советское время, и в итоге в 1921 году принял сан священника. Это было почти самоубийственное решение в те годы, но деда не арестовали, он служил вплоть до своей кончины в 1929 году. Обстоятельства его смерти до конца не ясны. Видимо, было такое мощное давление со стороны НКВД, что мать никогда ни слова об этом не говорила.

– Кем был ваш отец Николай Михайлович Шариков?

А.Л. – Сын Михаила Семеновича, мой отец, до революции был исполнительным директором частного Оперного театра Зимина в Москве, который после революции стал филиалом Большого театра. Собинов, Шаляпин, Нежданова и другие известные певцы бывали в доме отца в Пушкино, где проводили выходные, праздники, отдыхали летом. Пушкино в то время был исключительно дачным поселком. Артисты выступали в нашем Летнем театре, и, естественно, приходили в этот дом, где пели и устраивали чаепития на террасе. В доме бывали Станиславский, композитор Глиэр, сестры Гнесины и многие другие. Осталось много фотографий, целые альбомы с дарственными надписями. Отец организовал выступления оперных певцов по всему Московскому уезду и в Москве, причем не только наших, но и зарубежных артистов: Баттистини, Титта Руффо, Габель. После революции Николай Михайлович продолжал театральную деятельность, он работал во Всесоюзном обществе культурных связей заграницей.

– Я читал, что Шариков в романе Булгакова «Собачье сердце» может быть связан с фамилией вашего отца. Так ли это?

А.Л. – Да, есть версия, что Булгаков решил ухаживать за моей мамой, которая еще не была замужем, но уже была знакома с отцом. Она предпочла отца, а писатель в отместку решил изобразить соперника дураком в своем романе. Оговорюсь, что эта версия существует как легенда, и ничем не подтверждена.

– Спасибо, Александр Алексеевич. Теперь хотелось бы услышать ваш комментарий,отец Андрей.Вы писали, что хотите построить храм возле бывшего Боголюбского кладбища. Насколько это реалистично?

А.Д. – Желание остается, но реалии диктуют другое. Местные дачники заняли глухую оборону. После открытия нашего мемориала они поставили колючую проволоку, сделали пропускную систему. Возможно, это связано в целом с развитием той зоны, как места отдыха жителей Пушкино, которых становится все больше с каждым годом. Дачникам, естественно, не нравится, что через них все ходят. Скорее всего, это связано и с мемориалом, с идеей сделать это место центром паломничества людей разного мировоззрения, не только верующих, но и неверующих: тех, кто в принципе думает о прошлом, об истории и, соответственно, о будущем. Мы, наверное, пока не будем торопиться с этими планами. Безусловно, будем благоустраивать территорию бывшего кладбища, обнесем площадь не капитальным забором, очистим ее от поваленных деревьев, от грязи, восстановим схему кладбища, те захоронения, которые нам удалось найти, восстановим памятник Рабенекам. Что касается постройки храма, то вряд ли это дело ближайшего времени, потому что не хочется начинать его с конфликта.

– Полуразрушенное здание конторы М.С. Шарикова тоже остается в замороженном состоянии?

А.Д. – У нас был разговор с Сергеем Гуржиным – представителем застройщика, который строит новые дома рядом с конторой. Они заинтересованы в том, чтобы мимо конторы Шарикова прошла дорога, которая сделала бы тупиковую улицу сквозной. Гуржин предложил вариант, при котором кирпичная часть конторы будет снесена для дороги, а деревянная часть восстановлена на том же месте. Рядом в сквере можно было бы поставить памятник супругам Шариковым. В том же сквере следовало бы увековечить очень интересное событие, запечатленное на фотографиях из архива Михаила Семеновича Шарикова. Есть снимок, где рядом с конторой стоит патриарх Тихон, который, скорее всего, пил здесь чай, будучи проездом в Пушкино.

Сергей Гуржин считает планы частичного сохранения дома более реалистичными, чем восстановление всей конторы. Однако это мнение депутата Гуржина и представителя застройщика, а у нас с Александром Алексеевичем остается желание воссоздать контору полностью, потому что именно каменная половина является единственной сохранившейся частью этой постройки. Что из этого желания выйдет, я не знаю, поэтому мы параллельно ведем переговоры и рассматриваем компромиссные варианты. Если рассматривать вариант, при котором контору вообще не восстанавливать и дожидаться, пока ее окончательно снесут, то, конечно, мы за то, чтобы восстановить хотя бы часть и сделать там мемориальную зону.

– Что могло бы разместиться в восстановленном здании конторы?

А.Д. – Во-первых, экспозиция, посвященная истории семьи Шариковых, а, во-вторых, я думаю, все то, что город сочтет целесообразным. Там может быть, например, приличное государственное кафе для приезжающих на автостанцию. Мы не рассматриваем какие-то частные варианты, и считаем, что все-таки государство является гарантом сохранности этих объектов для будущего.

– Отец Андрей, встречал ваше утверждение, что М.С. Шариков достоин канонизации в лике святых. Как вы пришли к такому мнению?

А.Д. – Как уже говорил Александр Алексеевич, когда мы нашли могилу Михаила Семеновича Шарикова, у него оказалось раздроблено лицо. Хотя этот вопрос еще открыт, но, возможно, он пострадал за свою веру в 1929 году. В любом случае, Михаил Семенович был готов к исповедничеству, ведь стал священником в самое тяжелое для церкви время в 1921 году. Я думаю, что эти восемь лет священства он посвятил активной миссионерской деятельности в новых политических условиях отношения государства к религии. Именно с 1929 года священнослужителей стали массово арестовывать, расстреливать, избивать.

Помимо возможных страданий, которые делают человека святым вне зависимости от его образа жизни, у Михаила Семеновича есть еще и святая жизнь. Это редкий случай, когда человек не только мученичеством подтверждает свою святость, но и всей жизнью. Будучи еще мирянином, он тридцать три года посвятил Боголюбскому храму. У нас есть письмо прихожан, датированное 1914 годом, епископу Трифону Туркестанову, который тогда был главой Московской областной епархии, где они пишут, насколько самоотверженно и бескорыстно Михаил Семенович заботился о храме. Михаил Семенович практически в одиночку построил его, будучи не самым богатым человеком в Пушкино.

Светская жизнь Шарикова не являлась противоречием духовной, потому что есть пока не подтвержденные сведения, что Михаил Семенович выкупил здание Летнего театра и подарил его городу Пушкино. Именно поэтому его сын Николай Михайлович Шариков мог устраивать там концерты оперных звезд. Михаил Семенович сделал это для людей. Он был внимательным человеком не только в религиозном, но и в светском плане. Заботился и о той части населения, которая, быть может, уже не считала себя верующей.

Известна его деятельность в отношении Новой Деревни. Именно Михаил Семенович перенес в 1923 году деревянный храм Святого Духа от Боголюбского храма в Новую Деревню. Кроме того, после масштабного пожара Михаил Семенович, обладая большим количеством пиломатериала, либо частично, либо полностью пожертвовал его для восстановления деревни. Думаю, уже в 1914 году, когда освятили новый каменный храм, у него возникла мысль перевезти старый деревянный в Новую Деревню. В 1914 году началась Первая Мировая война, потом случилась революция, Гражданская война и только к 1923 году обстановка успокоилась, и он решил осуществить задуманное.

В Новой Деревне и сейчас стоит этот храм Святого Духа, только называется Сретенским. Многим он известен как место служения протоирея Александра Меня. Там рассказывают, что какой-то важный человек дошел до самого Калинина, чтобы церковь в 1923 году не разрушили, а перенесли на новое место. Я думаю, что этим важным человеком был Михаил Семенович Шариков.

Такая многогранная деятельность Шарикова, как мне кажется, является основанием для того, чтобы признать его образцом. Мы в последнее время сделали святость чем-то мистическим и неосязаемым, а ведь на самом деле святость – это вполне осязаемый предмет, это пример, который человек может показать людям. Я думаю, что для современного человека пример Михаила Семеновича Шарикова в светском плане заключается в том, как можно обходиться со своими деньгами и возможностями. В плане церковным, для современных священников – это сильный пример того, как можно быть пастырем не только в благополучное для церкви время.