Александр Малявко: «У старых вещей есть запах эпохи»

Александр Федорович Малявко – собиратель старины из поселка Клязьма в Пушкино. На своем участке в небольшом домике-флигеле коллекционер создал частный музей «По волнам нашей памяти». Основная часть предметов – это аппаратура и вещи советской эпохи, однако в собрании есть и орудия традиционного крестьянского труда, мебель, части обстановки из купеческих усадеб, картины художника Г. И. Ермолаева, утюги, швейные машинки и многое другое. Помимо собирания старины Александр Федорович занимается краеведением. Он выпустил две книги об истории своего поселка: «Клязьма во времени и лицах» и «Клязьма – любовь моя».

– Расскажите, с чего начался ваш музей?

– В 2007 году в Историческом музее на Красной площади была выставка, которая называлась «По волнам нашей памяти». Я посетил ее дважды и был восхищен. Она и послужила толчком для создания моего музея. На выставке в Историческом музее были собраны бытовые вещи советского периода. Они показались мне такими знакомыми и приятными, и я подумал, что у меня тоже есть эти предметы, только они не организованы и валяются по чердакам, по подвалам. Я собрал все эти вещи, немного их подрихтовал, отреставрировал и устроил для друзей выставку в небольшом помещении на чердаке своего дома. Потом я решил усовершенствовать экспозицию, пригласил знакомых преподавателей из института туризма в Клязьме. Состоялось открытие моего музея. Гости написали отзывы, в которых отмечали, что дело нужно развивать и совершенствовать. Потом стали приезжать ко мне корреспонденты, появилась информация в прессе. Долгое время предметы теснились на чердаке.

Три года назад я решил перенести свой музей в отдельный флигель, ранее служивший хозблоком. Там я устроил полки, расставил экспонаты в определенном порядке и по тематике. Я снял в доме потолок, чтобы увеличить объем помещения.

– Этот симпатичный домик стоял здесь и раньше?

– Да, домик построил еще мой отец. Он уже был к тому моменту аварийным, поэтому целое лето я его ремонтировал. Какие-то детали я использовал из старых купеческих дач, которые разбирали строители. Например, я подогнал наличник на окно музея из одной такой бывшей усадьбы. Отец хозяина другой купеческой дачи, стаявшей неподалеку, до революции имел мастерскую по изготовлению могильных оград, работал на московскую знать. Свою дачу он украсил художественной ковкой, часть которой мне удалось сохранить. Здесь нет сварки, все это отковано в кузнице. В музее у меня несколько фрагментов замечательной ковки из этой купеческой дачи. Например, кованое навершие калитки я использовал как раму для вывески музея. Рядом у входа в музей стоят гипсовые барельефы, которые украшали фойе бывшего в Клязьме дома отдыха.

В первой комнате, предваряющей вход в основную часть музея, собрана советская техника. Все аппараты рабочие, но сейчас я вынул звуковоспроизводящий пьезокристалл, потому что в это время года сыро и холодно. Например, есть магнитофон «Днепр-11», который я купил будучи студентом в Ленинграде в 1965 году. Я завожу на нем гостям что-нибудь из репертуара сестер Берри. У меня есть разные пластинки, но в основном на 78 оборотов. Например, есть пластинка, которой столько же лет, сколько и мне. Это мелодия из фильма «Дети капитана Гранта», а пластинку выпустили в 1937 году.

Также в прихожей у меня организована небольшая выставка предметов купеческого быта. Представлены два стула, филенка с террасы, фрагменты камина из сгоревшей купеческой усадьбы Ивана Афанасьевича Александренко 1906 года, которая находилась у нас в Клязьме. Есть еще старинные книги, панели от ящика граммофона. Есть альбом для фотографий 1915 года. Снимки в нем были более позднего периода и не представляли ценности, а старинные фотографии, в том числе времен Первой мировой войны, я передал в архив города Пушкино. В этом архиве есть мой индивидуальный ящик.

– Расскажите об авторе картин, которые висят в вашем музее

– Это картины моего друга Глеба Ивановича Ермолаева. В марте этого года он скончался на 94-м году жизни. Глеб Иванович был инвалидом войны, вернулся с фронта без правой руки и левой ноги. Картины я перевез из его московской мастерской сначала к себе в гараж, а их было около ста штук, потом кое-что отобрал, а остальные отдал отцу Андрею Дудареву, который восстановил в Пушкино дачу Маяковского. Там теперь хранится основной фонд картин Ермолаева. Есть задумка устроить выставку Ермолаева, может быть, этой весной ко Дню победы. Можно было бы объединить картины, которые хранятся у меня, и работы с дачи Маяковского, и устроить выставку в музее или на даче Струковых. Ермолаев жил в Звягино на улице Красина. Он все время говорил: «Милости просим на Красина восемь». Потом ему как инвалиду дали в Пушкино квартиру, и последние годы он жил там.

– Какие предметы можно увидеть в основной части музея?

– В большой комнате находится основная экспозиция. Она поделена на несколько тем. Сначала идут чайники, утюги, самовары. Наиболее интересен угольный утюг с поддувалом, трубой, зольником. Цифра семь на утюге означает его вес в фунтах, поэтому он мог использоваться разновесом вместо гири. Еще, говорят, что в деревнях таким утюгом и мышей ловили. Внутрь клали приманку, мышь сталкивала крышку и попадала в ловушку. Как видите, утюг был многоцелевого назначения.

Дальше идут самовары – старинные и советские, разных форм и размеров. У одного старого самовара есть целая серия медалей за участие в выставках. Отдельно стоит бульотка, которая использовалась для поддержания температуры воды. Под бульотку ставили спиртовку или свечку, и ее содержимое долгое время не остывало. О самоварах можно прочесть целую лекцию. Самовар в зависимости от формы назывался вазой, цилиндром, рюмкой, шаром, дулей, репкой, желудем и так далее. Разделялись самовары и по месту изготовления. Их делали в Туле, на Урале, в Москве…

Другой угол посвящен периоду социализма и советской символике. Выставлено переходящее красное знамя, флаг, с которым ходили на демонстрацию, пионерский горн, галстук, серп и молот, сделанный мной в натуральную величину, атрибутика социалистического периода, вымпелы, удостоверения, барельеф Сталина и Ленина. Даже есть чеканка портрета Сталина, сделанная кем-то вручную.

В музее много аудиоаппаратуры советского времени. Раньше радиосвязь была линейная, проводная. В каждом доме и до войны и в послевоенное время имелся репродуктор-тарелка. Потом уже появился первый массовый отечественный радиоприемник «Москвич». Этот аппарат папа купил в 1952 году, и он до сих пор, как ни странно, работает. Правда на средних и длинных волнах уже почти нет трансляций.

Есть у меня интересный патефон Ленинградского завода с моторным электрическим приводом. На нем я завожу гостям музея «Мурку». В то время «Мурка» была контрафактом, а пластинки с ней привозили из Прибалтики.

В музее представлен профессиональный кинопроектор, показывающий звуковое кино. Такими проекторами оснащались, прежде всего, сельские дома культуры. Киномеханик приезжал с аппаратом в деревни и села, показывал фильмы. Здесь выставлена «Украина-5» одесского завода, но у меня есть и самая первая модель. Позже такими проекторами стали оснащать школы для показа учебных фильмов. В нашей клязьминской школе я когда-то сам крутил все эти учебные фильмы.

Отдельная выставка посвящена ретро кино и фотоаппаратам. Представлен аппарат «Фотокор-1», с которым я начинал учиться фотографии. Интересен профессиональный киносъемочный аппарат «Конвас», использовавшийся корреспондентами на фронте во время Великой Отечественной войны.

– В музее есть и крестьянская утварь?

– Да, отдельный стенд посвящен сельскому труду. Здесь висит портрет моей мамы, которая была крестьянкой родом из Брянской области. В 1929 году она выходила замуж, и ее приданным послужила льняная рукодельная сорочка. Мама сама сеяла лен, выращивала, обрабатывала, потом пряла и ткала. В деревнях были ткацкие станки, которые назывались кросны. В этой части экспозиции находятся предметы крестьянского труда, которые для современного человека стали предметами-загадками. Среди них ножницы для стрижки овец, ботало – колокольчик для коров, скобель для оскабливания древесной коры, «кошка» – приспособление, при помощи которого вытаскивали ведро, если оно сорвалось и упало в колодец.

Для стирки белья в старину использовался так называемый праник или валек. В то время в деревнях не было ни мыла, ни порошков. Белье стирали так: его кипятили в щелоке – особом составе, получаемом из древесной золы, потом выходили к речке или болотцу и отбивали этот щелок. Затем белье полоскали в воде, и стирка была закончена. Льняное белье после стирки становится мятым, поэтому его нужно было погладить. Еще до появления чугунных утюгов в деревнях использовали деревянные гладильные приспособления. Полусухое белье наматывали рулоном на скалку и прокатывали рубелем на столе то в одну, то в другую сторону. Одежда после такой обработки в какой-то степени распрямлялась. Помню, мать говорила не «гладить», а «катать» белье. Она и сама иногда катала белье рубелем и скалкой – то ли у нас какое-то время не было электрического утюга, то ли по деревенской привычке.

Есть в коллекции лапти, которым свыше ста лет. Их сплел из лозы мой дед Мельников Федор Степанович. Еще один загадочный для современного человека плетеный предмет наподобие корзины называется садок. Рыболов помещал в него пойманную рыбу. Садок подвешивался на прутик, погружался в воду, и рыба все время оставалась живой.

Есть у нас большая бутылка, на которой я объясняю, как раньше измеряли объем. На самом деле это не бутылка, а четверть. Она показана ао всех фильмах, где пьют самогон. Я задаю гостям вопрос, почему такая бутылка называется «четвертью»? Дело в том, что раньше не было литров, метрическая система в Советском Союзе появилась, наверное, только в двадцатых годах. Раньше меры были такие: ведро, четверть, бутылка, чекушка, стопка и шкалик. Четверть так называлась, потому что была четвертью ведра, а, например, стопка – потому что была сотой частью. Самой маленькой мерой объема был шкалик. Так называли одну двухсотую часть ведра.

– Какие вещи в собрании самые старые?

– У меня есть работающие часы, которым двести лет. В витрине лежат старинные книги, среди которых прижизненное издание сочинений М.В. Ломоносова. Есть, например, старинная черная коробочка – прообраз знаменитого промысла в Федоскино. На ней когда-то была инкрустация золотом, но сейчас остались только слабые следы. Промысел в Федоскино начинался с предприятия братьев Вишняковых, которые сначала выпускали лакированные шкатулки в Осташково. Внутри коробочки сохранился ярлык со следующей надписью: «Большая золотая медаль Московской политехнической выставки 1872 года, Вишняков с сыновьями, Московская губерния восьмого стана в селе Осташково». У этой вещи, как и многих других, есть запах эпохи.