Дарина Федорова-Землянская: «Всегда хотелось показать, какие красивые усадьбы есть в Подмосковье»

Дарина Федорова-Землянская – усадьбовед, экскурсовод и автор проекта «Дворянские усадьбы. Podmoskovnye.ru». Интерес к теме усадеб возник более 20 лет назад, и начался с изучения истории собственной семьи. За это время Дарина посетила около 300 усадеб в Московской области и соседних регионах, собрала большой исторический материал, который лег в основу авторских экскурсий. Среди любимых усадеб Дарины – Марфино в г.о. Мытищи и Михайловское бывшего Подольского уезда, где графиня Екатерина Шереметева создала уникальный естественно-исторический музей. Усадьбовед рассказала в интервью порталу «Подмосковье сегодня» о проблеме разрушения исторических памятников, таких как усадьбы Никольское-Урюпино и Быково, а также о достойных примерах восстановления усадеб энтузиастами и меценатами.

–Дарина, расскажите, с чего начинался ваш авторский проект «Podmoskovnye.ru»? Судя по названию, первыми в поле вашего интереса попали именно подмосковные усадьбы?

– Да, началось все именно с них. Однажды я нашла дома старую карту Подмосковья, на которой были нанесены некоторые усадьбы, и мы решили их посетить. После того, как в 1998 году вышел первый путеводитель из французской серии «Ле Пти Фюте» (LePetitFute) о подмосковных усадьбах, мы стали целенаправленно ездить по этому путеводителю. В музеях узнавали о других близлежащих усадьбах, и со временем нас затянул этот процесс, появилась потребность бывать в подобных местах.

Первыми мы посетили усадьбы Остафьево, Марфино, Абрамцево, замок Мейендорф в Барвихе, который тогда был доступен. Источников и литературы в конце 1990-х годов было мало, в основном на слуху были усадьбы, связанные с русскими писателями: Чеховым, Толстым, Пушкиным. О такой «экзотике», как упоминавшийся замок Мейендорфа в Барвихе, информации почти не было. Естественно, когда ты приезжаешь в достопримечательное место, возникают вопросы, кто там жил, какие события происходили, что сохранилось из построек, а что нет.

Со временем я стала вести для себя записи, читать литературу по дворянской генеалогии. В генеалогических схемах по традиции записывались только мужчины, а мне было интересно для себя записать, кем были жены, матери этих людей, проследить все родственные связи. Выяснилось, что в первом путеводителе, о котором я говорила, было много ошибок. Мы приезжали в усадьбу, искали указанную в путеводителе китайскую беседку, а потом узнавали от местных жителей, что ее разрушили еще во время революции. Я стала делать пометки в путеводителях, искать другие книги, тем более, что тогда начали активно печатать мемуары XVIII-XIXвеков. Со временем я стала выкладывать свои заметки и собирать материалы на сайте, но делала это чисто для себя, без какой-либо определенной цели.

– Как это увлечение переросло в экскурсионный проект?

– Все произошло спонтанно. Экскурсиями я занимаюсь только последние семь лет, а начались они с поездок в усадьбы с друзьями. Хотелось показать, какие красивые места есть у нас в Подмосковье. У меня дома висели фотографии подмосковных усадеб, и знакомые, которые видели снимки, всякий раз удивлялись, что у нас поблизости есть такие интересные места. Когда мы приезжали в усадьбу, люди начинали задавать вопросы об истории имения и его владельцах. Им хотелось не просто посмотреть усадьбу, но и что-то узнать о ней.

Первую экскурсию для друзей я организовала без мысли заниматься этим на постоянной основе. Я договорилась с несколькими местными экскурсоводами в усадьбах, а в одной усадьбе решила провести экскурсию сама. Два раза эта поездка срывалась и переносилась, но с третьего раза группа смогла собраться. После поездки друзья захотели продолжения, и тогда я стала задумываться о других маршрутах. Поскольку у меня уже была группа «вконтакте», где я делилась фотографиями и материалами об усадьбах, завязались знакомства с единомышленниками.

Я познакомилась с Владимиром Гарнишевским – потомком бывших владельцев усадеб в Серпуховском уезде. Мы решили совместно сделать поездку по владениям его предков. Если на первую экскурсию у нас собралось всего 6 человек, то на вторую пришло уже 43 экскурсанта. После этой поездки люди вновь захотели продолжения, и так постепенно зародился экскурсионный проект. Честно говоря, если бы мне кто-то сказал, что я буду заниматься экскурсиями, не поверила бы, хотя еще в 2000 году окончила курсы экскурсоводов-москвоведов.

Со временем я объездила все Подмосковье, и мне стало в нем немного тесно. Я начала изучать усадьбы везде, где оказывалась: в гостях у родственников или на отдыхе, в других регионах и даже странах. Если мы едем с семьей на море, то мои лежат на пляже, а я ищу дореволюционные дачи, старинные усадьбы и замки.

– Вы уже упомянули замок в Барвихе. А какие еще усадьбы в Подмосковье, на ваш взгляд, незаслуженно обделены вниманием туристов?

– За последние несколько лет тема усадеб стала очень раскрученной. Многие туристы стали разбираться в истории и архитектуре, хотя, конечно, есть и начинающие, для которых пока неизвестно и Абрамцево, и Мураново. Но кроме подобной «классики жанра» есть масса заброшенных усадеб. Замок в Барвихе из числа довольно известных достопримечательных мест, просто он стал недоступен посетителям. Историческое здание принадлежит Управлению делами Президента Российской Федерации.

Когда я только начинала ездить по заброшенным усадьбам, многие меня не понимали. Местные жители недоумевали, зачем мы приехали смотреть на развалины. В первое время к нам достаточно лояльно относилась охрана, потому что мы были редкими гостями. Другое дело сейчас, когда после публикации в фейсбуке или инстаграме об интересном месте, туда сразу начинается паломничество. Естественно, лишнее внимание раздражает владельцев и охранников, и подобные места становятся менее доступными.

– Выходит, интерес к усадьбам среди туристов резко возрос за последние 10-15 лет?

– Да, усадебная тема стала модной, и на это повлияло несколько причин. Во-первых, стал более распространен личный транспорт, ведь зачастую до усадьбы можно добраться только на своей машине. Во-вторых, информация стала намного доступней: путеводители и соцсети сделали свое дело.

– Расскажите о ваших любимых усадьбах и направлениях в Подмосковье

– Пожалуй, это Ленинский район – сейчас частично уже Новая Москва, а также Подольский и Чеховский районы. На южном направлении сохранилось больше усадеб, причем и степень сохранности, как правило, лучше, чем к северу от столицы. Во многих усадьбах южного направления действуют музеи. Между тем, я очень люблю Марфино (г.о. Мытищи), ведь это одна из первых усадеб, с которой началось мое увлечение темой. Я с детства помню папины фотографии, слайды и книгу о Марфино, которую любила полистать.

Другая моя любимая подмосковная усадьба сейчас находится в руинах, но обладает особенной атмосферой – это Михайловское в бывшем Подольском уезде. В усадьбе раньше располагался санаторий «Шишкин лес», но сейчас он уже не действует, а историческое здание законсервировано. Внутри сбита вся отделка стен. Возможно, чисто визуально Михайловское не произведет большого впечатления на посетителя, но если знать историю этого места, начинаешь понимать, в чем его уникальность.

В самом конце XIX– начале XXвека графиня Екатерина Павловна Шереметева (внучка поэта Петра Андреевича Вяземского) организовала в Михайловском естественно-исторический музей, который был известен на всю Россию. Начинался музей с коллекции грибов, птичьих яиц, местной растительности, чучел животных, минералов, а впоследствии начинание переросло в крупное исследовательское заведение, где ученые, приезжавшие из столицы, ставили эксперименты в специальной лаборатории. Шереметевы даже издавали свой научный журнал. Хозяева усадьбы также занимались разведением редких пород деревьев, а известный «Шишкин лес» является бывшим усадебным парком.

Уникальный музей, посвященный флоре и фауне Подмосковья, после революции сохранить не удалось. Ученые пытались удержать экспонаты в одних руках, чтобы не нарушать целостность коллекции, но, к сожалению, все ушло в никуда. Существует версия, что часть коллекции попала в Биологический музей имени К. А. Тимирязева в Москве, но когда я пыталась прояснить эту информацию у сотрудников музея, мне сказали, что, скорее всего, экспонаты затерялись в архивах музея, который был в здании еще до Биологического музея. В общем, следы коллекции утрачены, половина экспонатов сгнила, но сама по себе история остается уникальной. О музее в Михайловском мало кто знает. Шереметевские усадьбы в Останкино и Кусково у всех на слуху, но на самом деле Михайловское было не менее масштабной усадьбой этой знатной семьи.

– Вы можете привести позитивные примеры, когда усадьбы возрождались из руин за последние 10-15 лет?

– Такие случаи есть, но их, к сожалению, не так много. В Москве есть известный пример восстановления усадьбы Муравьевых-Апостолов на Старой Басманной улице. Прямой потомок этого рода, родившийся в Бразилии, лично занялся реставрацией родового гнезда. Это была первая усадьба, которую сдали инвестору в льготную аренду по программе «рубль за метр». Другой пример – усадьба Середниково в Подмосковье (г.о. Солнечногорск), восстановленная родственником и тезкой поэта М.Ю.Лермонтова.

В регионах можно назвать два ярких примера возрождения усадеб из руин. Это усадьба Леонтьевых в с.Воронино Ярославской области и усадьба Степановское-Волосово в Тверской области. Меценат Сергей Васильев провел на свои деньги прекрасную реставрацию усадьбы князей Куракиных (Степановское-Волосово), он также собирает материалы, открывает новые факты из истории этого места. Такие подвижники есть, но их мало.

– Какие, на ваш взгляд, наиболее печальные обратные примеры, когда подмосковные усадьбы разрушались на ваших глазах?

– В Подмосковье – это многострадальное Никольское-Урюпино (г.о. Красногорск). В свое время усадьба досталась бизнесмену Брынцалову. Позже в ней случился пожар. Сохранился уникальный белый домик с прекрасными росписями, но усадьба в целом невезучая: с каждым годом ее состояние становится все хуже и хуже. Шли разговоры о реставрации, но «воз и ныне там».

Другой известный пример – усадьба Быково (Раменский г.о.). В начале наших поездок в усадьбе еще располагался туберкулезный санаторий, который поддерживал историческое здание в удовлетворительном состоянии. Несколько лет назад санаторий вывели из усадьбы, и с тех пор мы раз за разом отмечаем новые утраты. Храм Владимирской иконы Божией Матери восстанавливается, а сама усадьба постепенно разрушается. За последние 10-15 лет многие деревянные усадьбы в Московской области безвозвратно сгорели. Среди печальных утрат от огня усадебный дом в Филимонках в Ленинском районе (теперь Новая Москва) и усадьба Красково (г.о. Люберцы).

– Почему восстановление усадеб инвесторами является таким редким явлением?

– Думаю, это вопрос больших трат на реставрацию. За те средства, которые требуются на восстановление усадьбы, можно построить точно такие же два или три новых особняка. Есть и второй проблемный момент. Когда я стала активно заниматься темой усадеб, в самом конце 1990 – начале 2000 годов, ко мне обращались за советом состоятельные люди, желавшие купить и отреставрировать исторический памятник. Я замечала у таких людей недоверие к государству: они опасались вкладывать большие деньги в дело, не будучи уверены, что усадьбу потом не отнимут.

Покупка и реставрация старой усадьбы – это авантюра. С точки зрения выгоды, предприятие вряд ли окупится, даже если открыть в ней культурный центр, сдавать помещения телевизионщикам, устраивать свадьбы, корпоративы и фотосессии. На выходе это все равно будут не те деньги, которые вкладывались в реставрацию. Инвестором может стать, пожалуй, только энтузиаст, болеющий за культурное наследие.

– Вы говорили, что в поездках заграницу тоже начинаете исследовать местные усадьбы. Как бы вы охарактеризовали ситуацию в европейских странах? Там тоже многие усадьбы стоят в руинах?

– В Европе достаточно и хороших примеров, и тех же самых руин. Я объездила много усадеб в Хорватии под Загребом, и заметила, что они очень похожи на наши подмосковные. Некоторые находятся в частной собственности, и в них даже проживают потомки прежних владельцев, но много усадеб отданы под санатории, немало бесхозных руин. В Польше ситуация похожая. Думаю, что проблема использования усадеб везде примерно одинаковая. Периодически приходится слышать истории о том, что во Франции можно сравнительно недорого купить старинный замок. Этот факт говорит о том, что содержать памятник старины накладно, и хозяева стремятся избавиться от исторической недвижимости. Некоторые состоятельные люди опрометчиво покупают замок, а потом жалеют об этом.

– В странах, где действует закон о реституции, потомки могут претендовать на отнятое фамильное имущество?

– Да, в некоторых странах такой закон есть, но для России это спорный момент. Если начать возвращать особняки и усадьбы, то как быть с сегодняшними их владельцами или жильцами? Невольно подумаешь, что лучше не трогать эту тему, потому что закончатся подобные инициативы войнами за собственность. Мои предки, например, владели двумя домами в Нижнем Новгороде, которые сохранились и сегодня. Я бы с радостью занялась восстановлением этих домов, но в них сейчас живут другие люди. После революции в старых домах городской усадьбы сделали коммуналки, и владельцы квартир неоднократно менялись. Если начнет действовать закон о реституции, то государство должно по идее расселить семьи из этих двух домов. Однако этого не происходит даже по причине аварийного состояния, тем более, дома не будут расселять только потому, что я объявлюсь и захочу вернуть их.

– А кем были ваши предки?

– Землянские принадлежали польской шляхте.

– Интерес к теме усадеб и дворянских фамилий, вероятно, вырос из интереса к собственной родословной?

– Да, я пытаюсь исследовать историю семьи, но, к сожалению, осталось очень мало информации, потому что в советские годы мои бабушка и дедушка скрывали происхождение. Не только в нашей семье, во многих других семьях, из-за страха репрессий уничтожались документы, фотографии, а детям даже не говорили о том, кем были их предки. Однако два дома в Нижнем Новгороде, которые я упомянула, мама показала, когда мне было восемь лет. Думаю, это впечатление повлияло на мой интерес к усадьбам в дальнейшем.

Кстати, мой первый ВУЗ находился напротив усадьбы Кусково в Москве. Помню еще одно впечатление, когда однажды вечером, закрыли центральную проходную института, и мы шли через другой выход – а там открылся великолепный вид на ночную усадьбу с подсветкой. В усадьбах, как мне казалось, крылась какая-то тайна и интрига. Когда мы приезжали в усадьбу в Кузьминках, видели загадочных грифонов на входе, усадебные флигели, а главный дом был скрыт за воротами. Я только потом узнала, что старый дом давно сгорел, а на его месте построили новое здание, где расположился Институт экспериментальной ветеринарии. Но загадка всегда присутствовала.

– Среди вещей, пробудивших интерес к истории усадеб, вы упоминали мемуары. Чем они наиболее ценны?

– Когда читаешь мемуары владельцев усадеб, поражаешься, каким потрясающим языком они написаны. Тогда было принято вести дневники, и люди высших сословий умели красиво писать. Мемуары – это живые воспоминания, и самое ценное, что из этих книг узнаешь исторические события от людей, которые непосредственно видели, слышали и участвовали в них. Владельцы усадеб почти все были образованные, увлекающиеся люди. Например, талант графа Сергея Дмитриевича Шереметева, которому принадлежала усадьба Михайловское, был удивительно многогранен: он увлекался историей, искусством, археологией, разведением экзотических птиц и многим другим. Владельцы усадеб делали много полезного и для крестьян: создавали школы, больницы, культурные учреждения.

Читая мемуары, меня потрясает отношение к жизни их авторов. Некоторые из них купались в роскоши, жили беспечно, но, столкнувшись с революционными событиями, воспринимали потерю состояния, прежнего статуса и уклада, а иногда и близких, с мужеством. Они не страдали из-за того, что потеряли дом или имущество. Дворянское воспитание заложило в них стойкость, которая вызывает уважение. Судьба их сложилась по-разному. Даже у тех, кому удалось покинуть страну после революции, в эмиграции жизнь не была сладкой. Приходилось строить дороги, заниматься вышивкой, репетиторством – никакой работы не гнушались.

– Какие мемуары на эту тему вы бы посоветовали почитать?

– Наверное, больше всего мне понравились мемуары Сергея Михайловича Голицына «Записки уцелевшего». Книга читается на одном дыхании. Еще я бы порекомендовала воспоминания Татьяны Андреевны Кузминской «Моя жизнь дома и в Ясной Поляне». Автор мемуаров – родная сестра Софьи Андреевны Толстой, супруги Льва Николаевича Толстого. Считается, что Кузминская была прототипом Наташи Ростовой в романе «Война и мир». Очень интересно узнать о ее собственной судьбе, и о семье Л.Н. Толстого изнутри. Еще бы я отметила мемуары князя Феликса Юсупова, который считается убийцей Григория Распутина.

– Что сейчас популярно среди экскурсантов? Куда чаще всего они хотят поехать?

– Это зависит от аудитории. Есть люди, которым интересна история, архитектура, родословные купеческих или дворянских династий. Такие экскурсанты любознательны сами по себе, поэтому им важно, чтобы рассказ вел знающий экскурсовод, который может дать им серьезную и грамотную информацию. Часто они начинают с какой-то одной темы, а потом посещают и другие экскурсии.

Есть и другого рода аудитория, которая идет на то, что раскручено. В Москве, например, есть особняк Стахеева на Новой Басманной улице, где снималась помимо прочего передача «Битва экстрасенсов». У дома остался флер загадочности и таинственности, он все время на слуху, поэтому люди хотят попасть туда. Но это немного другая аудитория. У нас, конечно, больше людей, которые действительно интересуются усадебной темой, многое уже знают и многие места посетили.

– В каком формате проходят экскурсии в подмосковные усадьбы?

– Мы проводим экскурсии как на туристических автобусах, так и на личных машинах экскурсантов. На машинах, пожалуй, мой любимый формат. Во-первых, так мы более свободны, не привязаны по времени. Во-вторых, люди со своим автомобилем – это более активная и легкая на подъем аудитория. В-третьих, есть такие места, куда на автобусе просто не подъедешь. Такой формат способствует более тесному общению между экскурсантами, потому что на машине у нас только передвижение, а все остальное время мы находимся вместе.

–В период пандемии экскурсий стало меньше?

– Летом мы много ездили по подмосковным усадьбам, правда, избегали закрытых помещений. Пандемия подвигла нас к экспериментам с новыми форматами – например, я подготовила экскурсию по частным подмосковным садам. Люди наслаждались природой, красотой и общением, но без необходимости быть в помещении. В Подмосковье есть удивительные увлеченные люди, которые создали у себя сады, на уровне английских, которые печатаются в журналах по ландшафтному дизайну. Также мы делали гастрономические туры по фермерским частным хозяйствам, сыроварням, на пасеку и так далее. Так что лето было очень активное, потому что люди засиделись дома, и у них была потребность выехать загород, пообщаться, узнать новую информацию.

Сейчас, когда все музеи закрыты, у нас осталось мало экскурсий. Мы ждем до 15 января и надеемся, что дальше ограничения снимут. В любом случае потом наступит весна, и мы снова начнем активно ездить в усадьбы нашего Подмосковья.