Инесса и Рашид Азбухановы: «Орнамент стал жить собственной жизнью»

Инесса и Рашид Азбухановы из города Дмитрова – заслуженные художники России, почетные члены Российской Академии Художеств, лауреаты премии Правительства РФ в области культуры за проект «Возрождение резной иконы». Более тридцати лет Инесса и Рашид занимаются резной иконой по дереву, а с 2010 года параллельно с ней представляют новое направление, которое искусствоведы назвали метасимволизмом. В резных деревянных панно с геометрическим орнаментом зашифрованы символы, выражающие идеи и эмоции художников. О двух гранях своего творчества – резных иконах и метасимволических работах – Инесса и Рашид рассказали в интервью «Подмосковье сегодня».

– В вашем многоплановом творчестве вы работаете с материалом дерево. Чем вас привлек этот материал?

Инесса – Мы с Рашидом окончили Абрамцевское художественно-промышленное училище им. Васнецова. Я училась на отделении керамики, а Рашид – обработки дерева. При кажущейся простоте дерево является одним из самых сложных материалов. Каждый может взять перочинный нож и вырезать по дереву, но не каждый достигнет подлинного мастерства.

Дерево – это твердый материал. Иногда камень может быть мягче, потому что у дерева есть своя слоистость, специфика структуры. По словам Галины Васильевны Сидоренко – искусствоведа ГТГ, Рашид «договорился» с деревом, оно стало у него «послушным». В руках художника дерево как будто теряет жесткость, становится абсолютно живым материалом, из которого лепишь, как из глины.

– Расскажите, что такое метасимволизм?

Инесса – Расскажу на примере цикла работ «Времена года». Он состоит из четырех панно – осень, зима, весна и лето. У каждого человека то или иное время года ассоциируется с определенным ощущением. Пейзажисты, чтобы изобразить осень, пишут, например, желтые листья, а мы ушли от этого буквального изображения. Мы используем большое количество символов – это своего рода азбука. Человек и природа неразделимы, каждое время года имеет свои неповторимые черты. Смена времен закономерна и гармонична, также как и жизнь человека. Наша палитра – это квадрат, круг, линия и т.д. Получается, что и без самих желтых листьев можно показать направление дождя, ветра и падение листьев так, что зритель все равно узнает в работе портрет осени. Точно также и зима для нас – это не простое изображение белого снега, а эмоции: Новый Год, Рождество, елочные игрушки…

– Расскажите о темах, которые вы поднимаете в работах метасимволизма.

Инесса – Что такое метасимволизм можно посмотреть на примере работы «Египет». В этом панно из серии «Города и страны» совмещены три стихии: город, солнце, вода. В центре композиции солнце, бирюзовые волны. Крона пальмы с королевскими листьями раскинута на четыре стороны света. В рельефе просматриваются пирамиды, песочные часы, рыбы и т.д.

Мы берем разнообразные темы. Например, философская работа «Плод», где в центре изображено яблоко, а символ «крестик и нолик», покрывающий все пространство работы, символизирует и набор хромосом человека, и язык, который является системой знаков. Символы мудрости – хризантема и крест, указывают на духовные ценности человека независимо от его веры. Другая философская работа – «Рождение Вселенной». Движение орнамента похоже на взрыв, ведь чтобы породить идею, нужен взрыв, нетипичная ситуация. Зрители по-разному видят направление этого взрыва: у одних он развертывается наружу, у других – внутрь.

«Роза Пифагора» – рельеф, посвященный геометрии. В космосе все геометрично: знаки Зодиака, орбиты, планеты, движение небесных тел. В природе тоже все построено из простых геометрических форм. Когда художник рисует портрет человека, он сначала определяет, какие геометрические фигуры соответствуют форме головы, носа, губ, глаз. «Роза Пифагора» выстроена из гениального соотношения теоремы Пифагора: в прямоугольном треугольнике квадрат длины гипотенузы равен сумме квадратов длин катетов.

Цвет и решение работы «Тибет» нам подсказал буддийский лама. Он подвел нас к дальнейшему направлению такой фразой: «На Тибете взгляд отовсюду, с любой горы». После этого я сразу увидела и цвет работы, и глаз, который смотрит с разных точек. В прошлом году у нас была выставка в музее-заповеднике «Абрамцево», и некоторые посетители утверждали, что эта работа даже вызывает страх: кажется, что глаз действительно на тебя смотрит.

Современные молодые люди все больше мыслят символами. В гаджетах повсеместно используются стилизованные картинки, значки. У нас есть серия работ «Страны и города», в которой мы передаем наши эмоции и впечатления от поездок с помощью знаков. В серию вошли панно, посвященные Израилю, Египту, Турции, Голландии, Испании, острову Корфу и другим странам и городам. Название работ – это как код, который человек открывает. Зритель разгадывает картину в зависимости от своего культурного уровня и знаний. Это похоже на книгу: не каждый роман человек может сразу понять, для некоторых книг требуется время.

– Инесса, а как произошел переход от икон к символическим и геометрическим работам?

Инесса – У нас были персональные выставки резной иконы во многих крупнейших музеях России и других стран: Государственном историческом музее, музее имени Андрея Рублева, Музеях Московского Кремля, музее Ватикана и Латеранского дворца (Рим). В 2009 году у нас проходила персональная выставка в Государственной Третьяковской галерее. На ней было представлено 70 резных икон, инсталляция резного иконостаса, эскизы и т.д. Это был определенный рубеж в творчестве. Наш уникальный стиль заключался в том, что к классическому иконографическому образу в рельефе мы добавили геометрический орнамент. Со временем орнамент стал жить собственной жизнью, и это вылилось в отдельное направление, которое искусствоведы назвали метасимволизмом. В 2010 году мы открывали дни российской культуры в Швейцарии (г. Цюрих, галерея «Нади Брыкиной») и впервые представили новую тему. Она заинтересовала зрителей, работы получили высокую оценку.

Когда мы начинали направление метасимволизм, думали, что оно не будет понятно и интересно зрителю, поэтому скорее это была наша творческая эмоция. Однако зашифрованная геометрия оказалась даже понятнее зрителю, чем икона, ведь не все воцерковлены и воспринимают сложное религиозное искусство. В 2013 году в Российской Академии Художеств состоялась персональная выставка резной иконы, и один из залов был посвящен теме метасимволизма. Особенный интерес эта часть выставки вызвала у молодых людей. Они настолько легко считывали образы, что им не нужны были названия.

– Какими красками вы пользуетесь?

Инесса – Мы используем в работе натуральные минеральные пигменты. Это настоящие природные цвета. Мы изобрели свою авторскую технологию: я смешиваю пигмент с натуральными лаками и втираю их в дерево холстиной. Применяю принцип, который называется лессировка в масляной живописи, кладу цвет в несколько слоев. Важно, чтобы пигменты были натуральными, потому что настоящую эмоцию можно передать только настоящими цветами.

Мы используем сусальное золото, серебро, платину, благодаря чему в сочетании с рельефом и при разном освещении панно смотрятся по-разному. Этот эффект очень интересен и нам, и зрителю. Одна и та же работа иначе говорит, в зависимости от погоды и помещения, где она выставлена. Один из таких примеров – диптих «День и Ночь», где изображено летнее солнцестояние и зимний солнцеворот. Чередование дня и ночи символизирует вечность и цикличность.

– Когда вы начинаете работу, у вас уже есть ее конечное название и понимание, что выйдет в итоге?

Инесса – Да, этим и отличается профессиональный художник от любителя. Дилетант делает, что получится: если не выходит кружка, рисует стакан, а если не получается стакан – называет его вазочкой. Это я говорю как преподаватель с многолетним стажем. Профессиональный художник хочет, чтобы у него получился конкретный стеклянный стакан, наполненный водой, и добивается этого результата. Мы всегда ставим задачу, воплощаем изначальный замысел. Иногда название немного трансформируется. С течением времени зрители подсказывают более меткое название работы, но основной смысл остается тот же.

Когда мы создаем монохромную работу (без цвета), мы даем человеку выбор самому представить цвет. Одну из таких работ мы назвали «Осень. Журавли улетели». Рельеф выполнен на кедре, который имеет красивый розовато-охристый цвет. Он помог нам передать ощущение осени. Птицы улетели, но осталась паутина, облетевшие деревья и ожидание снега. И для художника это главное – передать эмоции.

Часто, когда ходишь по современным выставкам, не понимаешь, о чем работа, но чем-то она зацепила, осталась в памяти. Это называется эмоция. У художника должна быть энергия, и тогда работа цепляет зрителя. О таком произведении даже трудно сказать, нравится оно или нет, но восприимчивый человек его чувствует. Некоторые картины не обязательно понимать простому зрителю, для этого существуют профессиональные искусствоведы. Главное, чтобы у зрителя была эмоция, и если художник смог ее передать через работу – это талант.

– Рашид, расскажите, почему за основу вы взяли именно трехгранно-выемчатую резьбу?

Рашид – Трехгранно-выемчатая резьба по дереву – это сложенная веками техника, которые передает символы разных народов. Раньше орнамент играл роль своеобразного геометрического рассказа. Например, солнце обозначало ясную погоду, стилизованные облака – пасмурный день… Я думаю, что это было формой мышления древних людей, сравнимое с мироощущением детей. Если мы попросим ребенка четырех или пяти лет нарисовать картину охоты, он изобразит множество мазков и штрихов, но вы вряд ли что-то поймете. В таком рисунке будут одни символы, и ребенок будет целый час вам рассказывать, что они обозначают. Вот этот тип мышления и был заложен в трехгранно-выемчатую резьбу. Люди воспринимали знаки, примерно так, как мы сегодня читаем буквы.

Трехгранно-выемчатая резьба нас заинтересовала из-за своей лаконичности, которая позволяет доходчивее объяснить человеку замысел художника. Мы сознательно поставили задачу обратить внимание людей на народную трехгранно-выемчатую резьбу, заявить, что это подлинный шедевр, данный нам предками. Геометрическая резьба по дереву распространена в Европе, Азии, Австралии, Японии. Линию, квадрат, треугольник мы видим в самой природе. Геометрические формы создают отточенные веками камни, тонкую почти идеальную форму приобретают минералы. Нас настолько захватила геометрия, что захотелось при помощи простых знаков выражать свои чувства и эмоции.

– Рашид, а что вас подвигло заняться резьбой по дереву, стать художником?

Рашид – Наверное, это было заложено в детстве. Детьми мы часто играли в русскую народную игру «Чижик». Для нее необходима прямоугольная дощечка со скошенными концами, которую нужно было изготавливать. Я сам делал чижиков, и для этого затачивал плакатное перо и вырезал им.

Инесса – Рашид поступил в Абрамцевское художественно-промышленное училище достаточно поздно в 26 лет, но настоящий художник и должен получать специальное образование осознанно. Я поступила в АХПУ на отделение керамики после школы, а Рашид до этого поучился и в кораблестроительном, и в строительном институтах. Он понял, что его призвание в другом, потому что фактически уже был к тому моменту художником, однако хотел приобрести профессиональную базу.

Рашид – Я всегда был в душе художником. Братья и сестры говорят, что у меня все тетради были изрисованы в детстве. До поступления в училище я работал художником-оформителем, и был, так или иначе, связан с деревом и искусством. Но мне в какой-то момент надоело быть никем, захотелось стать настоящим художником.

Если человек хочет развиваться в каком-то направлении, надо в первую очередь получить профессиональное образование. Во-первых, образование ставит на место мозги: за 5-6 лет обучения ты поймешь, нужно ли это тебе, потому что многие люди ошибаются с выбором профессии. Во-вторых, образование дается для того, чтобы получить уверенность в своих силах. Многие художники «ломаются», потому что не могут воплотить свою идею в материале. Любитель может, конечно, от хобби перейти к профессионализму, но без школы или наставника этого достичь очень сложно.

– Давайте вернемся к первому периоду вашего совместного творчества. В чем особенность ваших резных икон?

Инесса – Особенность наших икон в виртуозном использовании геометрического орнамента, наложенного на низкий рельеф. Одежда святых, пейзаж, архитектура – все на иконе богато украшено орнаментом. Мы создаем и монохромные, и полихромные иконы.

– В каких храмах можно увидеть эти работы?

Инесса – Свою творческую деятельность Рашид как художник начал в храме. Он создавал алтарную мебель, киоты, аналои и иконостасы. Первый иконостас мы сделали в 1985 году в Нижнем Новгороде. В Дмитрове у Рашида много лет была мастерская при Казанском храме, который не закрывался в советские годы.

Нами восстановлены иконостасы во многих храмах России. Особенное место для нас занимает Спасо-Влахернский женский монастырь в Деденево (Дмитровский район). Главная святыня обители – Влахернская икона Божией Матери, всегда была резной. В 2004 году священник обители отец Валерий обратился к нам, как к профессиональным художникам, чтобы мы сделали для монастыря рельефный список Влахернской иконы, оригинал которой датировался 1601 годом и в то время хранился в Музее древнерусской культуры и искусства им. Андрея Рублева в Москве. Это была сложная и ответственная работа для нас: в течение четырех месяцев мы трудились над созданием образа.

Для Спасо-Влахернского монастыря мы создали также рельефный образ Преподобноисповедницы Святой Параскевы Спасо-Влахернской. Она была последней настоятельницей обители до революции. Нам было доверено создать икону Святой Параскевы к ее канонизации. Для Спасо-Влахернского монастыря нашей мастерской было также создано четыре иконостасных комплекса.

– Сейчас иконопись очень распространена, но вы занялись иконой в конце 1980-х, когда этим мало кто занимался?

Инесса – Да, нам, как художникам, в 1990-е годы приходилось испытывать много сложностей. Верующих в Союзе художников, да и в России, было мало, а иконы показывать на выставках категорически запрещалось. Рельефная икона как вид искусства была забыта. Мы открыли для себя ее красоту и попробовали открыть ее людям. В 1987 году нам представился случай сделать небольшой рельефный образ Святого Георгия Победоносца, и мы поразились красотой древней иконы на рези. В то время мы могли увидеть древние резные образы только в Благовещенском соборе музеев Кремля или святого Николу Можайского в Третьяковской галерее. Больше ни книг, ни фотографий, ни информации о резной иконе было не найти. А тема нас зацепила. Мы были одними из первых художников, которые возродили интерес к резной иконе в России.

– Резная икона и скульптура из дерева – это разные вещи?

Инесса – Мы по профессии скульпторы и выбрали для себя в качестве материала дерево и технику низкого рельефа. Скульптурой считается круглая скульптура (памятник), высокий рельеф, который характерен католической традиции и низкий рельеф, присущий древней православной иконе (Византия).

– Рашид, как создаются узоры орнаментов? Вы ориентируетесь на старинные образцы?

Рашид – Нет, сочиняю их как поэт или композитор. В 2004 году была персональная выставка в музее Ватикана и Латеранского дворца (Рим). Эту выставку благословил Святейший патриарх московский и всея Руси Алексий II. Искусствоведы из музеев Ватикана проводили анализ около 40 наших икон, которые мы представляли, и не нашли ни одного повторяющегося орнамента, чем были очень удивлены.

– Вы сразу начали работать вместе?

Инесса – Когда мы поженились, Рашид еще учился на четвертом курсе, а я преподавала роспись матрешек в техникуме игрушки в Сергиевом Посаде. Я расписывала авторские матрешки, а Рашид вырезал короны, кокошники – это был наш первый и удачный опыт работать совместно. Жизнь распорядилась, что нам в профессии было легче работать вдвоем.

–Одна из ваших работ называется «Игра в четыре руки». Каково работать вместе двум художникам?

Инесса – Панно «Игра в четыре руки» искусствоведы из музея-заповедника «Абрамцево» метко назвали нашим совместным портретом. Ведь портрет – это не обязательно рот, нос, голова… Игра в четыре руки показывает творческое столкновение, когда два художника творят вместе. Наши близкие говорят, что мы спорим только, когда создаем свои произведения. Каждый доказывает свое мнение, поэтому совместная работа – это всегда очень серьезный и даже жесткий диалог. С другой стороны, наши рельефы обогащает сочетание мужского и женского мироощущения. Мне повезло, что Рашид ко мне прислушивается и доверяет моему мнению, но в итоге он всегда оказывается прав.