Иван Першко: «Делаю глюкофоны, как раньше иконостасы – вручную и с душой»

Мастер из Хотьково Иван Першко создает необычные музыкальные инструменты – глюкофоны. Материалом для металлических барабанов с волшебным звуком служат использованные газовые баллоны и новые заготовки. Иван много лет увлечен созданием редких и экзотических музыкальных инструментов. Помимо глюкофонов, он также делает «хрустальные гусли» наподобие хрустальных арф, самозвучащие кварцевые колокольчики- чаймсы, а в качестве эксперимента однажды собрал небольшой трубофон – инструмент из сантехнических труб. Несмотря на увлечение музыкой, Иван по специальности художник, окончил Абрамцевский художественно-промышленный колледж, много лет занимался резьбой иконостасов для православных храмов. И в церковном искусстве, и в создании музыкальных инструментов Иван придерживается правила: делать вручную, ведь только в такую работу мастер может вложить душу и замысел.

– Иван, расскажите о музыкальных инструментах, которые вы делаете. В чем их особенность?

– Эти инструменты называются общим определением лепестковые барабаны. Также их называют глюкофонами, от немецкого слова «глюк» – счастье. Барабаны у каждого производителя имеют свои особенности. У моих инструментов своя техника покраски, а звук я стараюсь делать волновой, поэтому и придумал свое название – волнофон. Звук извлекается при помощи специальных мягких палочек, которыми нужно ударять по лепесткам. Можно играть и руками. Каждый лепесток – это отдельная нота.

– То есть принцип игры на глюкофоне такой же, как на металлофоне?

– Принцип сходен, при этом у глюкофона играет роль не только длина лепестка, но и объем воздуха баллона, обжиг и настройка. Прообразом глюкофонов можно назвать ханг. Это один из новых музыкальных перкуссионных инструментов, который впервые появился около 20 лет назад в городе Берн в Швейцарии.

Ханг состоит из двух полусфер из стали. Верхняя половина называется словом Динг, а нижняя – Гу. На верхней поверхности Динг находится 8 нот. Звук извлекается при помощи пальцев.

Ханг придумали двое швейцарских мастеров Феликс Ронер и Сабина Шерер. Разработка стала результатом их исследований ударных инструментов разных народов мира: гонга, гатама, колокола, стилпэна… Стилпэны (steelpans – «стальные сковороды» или «стальные барабаны») изначально изготавливались жителями островов Тринидад и Тобаго в Карибском море из промышленных бочек. Ханг и сегодня остается очень модным инструментом. Производство и настройка ханга намного сложнее, чем у глюкофона, поэтому он не всем по карману.

– Как давно вы делаете глюкофоны, и как пришла идея использовать для этого газовые баллоны?

– Первый инструмент сделал около трех лет назад. Началось все с того, что я купил себе глюкофон, но мне не понравилось звучание. Я его долго перестраивал, потом понял, что мне не хватает инструментов других тональностей. Решил попробовать сделать инструмент самостоятельно. Я стараюсь делать на одном глюкофоне не более 5-6 нот, чтобы звучание было приятным для уха, ноты не сливались в «кашу». Интервальная система, которую я применяю в глюкофонах, называется пентатоникой.

Мне нравится делать именно глюкофоны, потому что они очень разнообразны и предоставляют большой простор для творческой фантазии мастера. Можно делать округлые или угловатые лепестки, раскрашивать инструменты в разной технике.

– До того, как заняться глюкофонами, вы были связаны с музыкой?

– Да. В детстве три года учился игре на скрипке, а в восемнадцать лет еще три года осваивал флейту. Потом у меня был небольшой период участия в ансамбле, где играл на флейте. Несколько лет назад увидел на Ютубе очень веселый инструмент – трубофон. Инструмент собирается из канализационных труб, каждая из которых соответствует свой ноте. Я сделал небольшой трубофон для себя, теперь он стоит на даче: дети играют. После увидел хрустальную арфу. Она делается из кварцевых трубок разной длины. Хрустальную арфу еще называют «поющим стеклом» или «поющим хрусталем». Когда я познакомился с этим инструментом, понял что звук идеально подойдет к глюкофонам. Стал производить иногда и их, но немного по-своему: каркас и футляр делаю из дуба, а не из оргстекла. Друзья назвали их хрустальными гуслями.

Сейчас делаю еще хрустальные колокольчики- чаймсы, музыку ветра из кварцевых стержней. Его прообразом был американский бар-чаймс (barchimes) – самозвучащий музыкальный инструмент, состоящий из металлических трубочек разной длины. Принцип игры такой: музыкант проводит рукой или палочкой по колокольчикам, которые, приходя в движение, соприкасаются друг с другом и издают эффектное звучание.

– Много ли сейчас мастеров, делающих глюкофоны?

– Да, производителей глюкофонов стало много. Кроме того, из Китая везут дешевые инструменты. Большинство глюкофонов сейчас делается с минимальным использованием ручного труда. Я же сторонник ручной работы. Запиливаю болгаркой, а дальше довожу форму лепестка обычным лобзиком. И настройку, и покраску делаю, как захочу в определенный момент.

– Любовь к ручной работе вам привили в Абрамцевском художественно-промышленном колледже?

– Да, я учился в Абрамцевском колледже по специальности резчик по дереву. В 2001-2018 годы создавал иконостасы для православных храмов. Какое-то время занимался глюкофонами параллельно с резьбой по дереву, а потом полностью перешел на музыкальные инструменты.

В церковной резьбе, как и в производстве лепестковых барабанов, последнее время преобладает автоматизация, использование станков ЧПУ. Однако ручная работа всегда ценилась, поэтому некоторые мастера, работающие на станках, специально делают иконостас не идеально ровным, чтобы создавалось впечатление ручной работы. Глюкофоны я стараюсь создавать с тем же подходом, что раньше иконостасы: максимально с душой, неспешно, чтобы инструмент служил хозяину дольше, и его не хотелось перепродавать.

– Кто покупает ваши глюкофоны?

– Чаще всего глюкофоны используются для разного рода релакса, йоги и медитации. Сам я православный, а инструменты, напротив, в основном берут люди с уклоном в восточные практики. Мой духовник говорит, что это нужно мне для смирения, чтобы не гордился. Название глюкофонов «Радостипечаль» тоже имеет православный подтекст. Я подразумеваю не мелочную печаль, а печаль по настоящей радости – по неземному. В жизни должен быть баланс, ведь так человек и живет – то в печали, то в радости.

– Выходит, у вас инструмент для медитации, но с православным подтекстом?

– Да. Я замечал, как дети брали поиграть мои глюкофоны, а потом начинали говорить о Боге. Видно, этот подтекст каким-то образом передается.