Константин Соколов: «Мы живем в мире, который создали сокольники»

Константин Соколов более двадцати пяти лет занимается соколиной охотой, признанной ЮНЕСКО частью мирового нематериального культурного наследия. В 2010 году Константин вместе с супругой Аленой создали в Подмосковье Центр соколиной охоты с уникальным музеем, где представлено более 750 экспонатов. Центр расположен в монгольских юртах в поле рядом с деревней Лысково городского округа Мытищи. В интервью порталу «Подмосковье сегодня» Константин рассказал о глубоких корнях охоты с ловчими птицами и ее философии, которая повлияла на многие стороны человеческой культуры.

– Константин, расскажите, чем уникален ваш центр и музей?

– Он уникален не только для Подмосковья и России, а даже шире. Уникальность Центра соколиной охоты, во-первых, в том, что это единственный в мире кочевой проект, то есть «бомж-проект». Отсутствие базы, на постоянность которой мы всегда надеялись, привело к ряду интересных решений, а именно к кочевому устройству центра. Попутно мы поняли, что юрты – это лучшая постройка, которую изобрели люди. Жизнь в бетонных, каменных и деревянных зданиях продиктована желанием спрятаться от соседей, которые пытаются забрать все самое ценное: скот, жен, детей, урожай. От холода на самом деле спасает два или четыре слоя дешевого овечьего войлока, что соответствует 30 сантиметрам стены в дорогой современной «евро-избе» из оцилиндрованного бревна или бревна из лиственницы, которые стоят немалых денег.

Юрта не требует разрешения на установку, потому что априори не является недвижимостью, будучи создана для кочевья. Юрта – это самые дешевые квадратные метры, полная свобода, отсутствие необходимости согласований с чиновниками. К тому же в юрте тепло, уютно, и она фактически является и постелью, и кухней, и офисом. Для фрилансеров – это вообще находка. Вы ставите ее на арендованном поле, берете 4G интернет, подключаетесь к ближайшей линии электропередач или ставите электрогенератор, сажаете рядом собаку, заводите лошадь, отару овец, птиц. И вот, вы обеспечены не только кровом, но и мясом, молоком в любом количестве.

– Что подсказало идею поселиться именно в юртах?

– Первый раз я поставил юрту недалеко от Лондона. Я привез туда российскую делегацию на международный фестиваль сокольников из 82 стран. Так как наша группа приехала в Лондон, чтобы потрудиться волонтерами в организации лагеря, то мы ставили юрты вместе с казахами и киргизами и с моей героической супругой Аленой, которая является большим социальным экспериментатором и моим начальником вот уже 31 год. Тогда я и понял, как это круто: на пустом месте через несколько часов возникает дом, готовый для круглогодичного проживания.

Когда через несколько лет возникли проблемы с первыми локациями проекта, я вспомнил о юртах. Вообще у меня было несколько альтернативных вариантов кочевья. Первый – поставить проект на цыганские кибитки, а второй – выкупить или арендовать дебаркадер. На огромном понтоне, который плавает по воде, можно было поставить двух-трех этажное помещение, разместить лошадей, птиц, собак, музейную экспозицию. Приставая к берегам с помощью буксира, можно было бы периодически выплескивать все это на берег, даже не арендуя, как мне казалось, землю. Зимой не нужно арендовать лед, достаточно вморозить во время и в подходящем месте этот дебаркадер. Однако правовая база по речному судоходству оказалась достаточно сложной: нужен был лоцман, капитан, поэтому мы остановились на юртах.

Мы научились выращивать мясо, сельхозпродукты, разрешать конфликты с соседями. Кочевье – это самый древний способ существования человека, ведь охотники не могли долго оставаться на одном и том же месте. Охотник будет априори кочевником. Как кочевник ближнего Подмосковья, я могу консультировать, как не замерзнуть в юрте, как поставить и топить печь, как объяснить, что из трубы идет дым, но ты не вредишь природе, как объяснить, почему ты здесь полезен, как выстроить отношениями с соседями, чиновниками и многое другое.

– Соколиная охота пришла от кочевых народов или была распространена повсеместно?

– Вообще соколиная охота – это древнейший религиозный культ, а точнее жертвоприношение тому, кто соединяет небо и землю. Благодаря этому соединению в представлении древнего человека и появлялись трава, овцы, козы, бараны, яки, волки, лисы… Этим соединяющим звеном считалась птица. С практической точки зрения нет более нелепого способа поймать кусок мяса, чем соколиная охота. Есть много других великолепных и эффективных видов охоты: можно загнать кучу дичи в сети или ямы с кольями, наловить уток на крючки, загнать в сеть линяющих гусей, когда они теряют оперение и не могут взлететь и так далее. Когда небольшая птица ловит или не ловит, нередко сама гибнет на охоте, заболевает, улетает или отказывается ловить – это едва ли добычливая охота. Кроме того, эту птицу надо еще в течение четырех месяцев в весенне-летний период кормить, когда она меняет оперение.

Содержать птицу, которая не является продуктивной в течение нескольких месяцев в году, мог только богатый человек, у которого были другие источники существования. Вот почему соколиная охота была, прежде всего, царским делом: сокольниками были Алексей Михайлович Тишайший, Тимур-Тамерлан, Фридрих IIГогенштауфен Барбаросса, Людовик XIV, Генрих VII.

В допетровский период в России существовал Тайный приказ – своеобразный орден с обрядом посвящения, тайнописью, своим арго. В Тайном приказе было три отдела, так называемых «пути»: соколиный, конный и псовый. Служители этого приказа были преданы царю, могли прискакать в любую точку государства, участвовали в дипломатических акциях, принимал иностранных гостей. Это были люди, которые ладили с различными по психическому типу животными: с хищником-псом, с травоядным конем и с высшим существом – птицей.

Упоминавшийся Фридрих IIГогенштауфен Барбаросса – император Священной Римской империи – написал в XIIIвеке книгу на латинском языке, которая называлась «Об искусстве охоты с птицами» (Deartevenandicumavibus). У Гогенштауфена была рыжая борода, за что он и получил, как Фридрих I, прозвище Барбаросса. Есть версия, что в этой книге содержатся скандальные вещи, за которые она была запрещена к прочтению Ватиканом, и около четырехсот лет находилась под большими замками в папских библиотеках.

Одна из крамольных идей книги такая – соколиная охота есть способ улучшения человека и человечества через унижение птицей. Дело в том, что люди точно также как лошади, собаки и другие социальные животные делят мир условно на «рабов» и «господ», начальников и подчиненных. Есть две кнопки в голове у человека: кнопка раба и кнопка господина. Какую кнопку включишь, так человек себя и будет вести. Древняя легенда о верхнем и нижнем мире, соединяемом птицами, перешла в школу «высшего менеджмента» имени императора Фридриха IIГогенштауфена.

В чем же состоит этот «коучинг» Гогенштауфена? Он пишет о том, что птица, в отличие от людей, лошадей и собак не делит мир на рабов и господ, а на еду, рабов и рабов с едой в руке. Рабы с едой в руке – это сокольники, то есть люди, которые ставят птицу в центр мира как посланника всех стихий, а человека сводят к служителю птицы и в целом природы. Это и есть унижение, отказ от антропоцентрической концепции. Натуроцентрическая концепция меняет сущность человека к лучшему: нужно вести меньше ресурсных войн, собирать меньше налогов, появляется больше свободы, возникает экономия потребления и так далее.

Сейчас мы можем расшифровать то, что сказал Фридрих IIГогенштауфен в XIIIвеке так: улучшение человека через унижение птицей – это спасение мира от экологической катастрофы и выравнивание общества «господ» и «рабов». Я боюсь сказать про демократию, потому что в XIIIвеке Гогенштауфен вряд ли был этим обеспокоен. Он вообще был сложный человек: помимо философских откровений изучал анатомию на трупах пленных во время походов, имел два гарема по восточному образцу, два раза отлучался от церкви.

– На Руси цари и князья тоже занимались соколиной охотой?

– Да, нами правили сокольники. Петр Iупразднил Тайный приказ, но, по одной из версий, он набирал полки преображенцев и семеновцев из детей тайноприказцев. Таким образом, Преображенский приказ стал преемником Тайного. Сам Петр соколиной охотой не занимался, но он пытался возродить ее на былом уровне, когда понял, что зарубежные дипломаты очень интересуются этой стороной вопроса, и соколиная охота является языком международного общения. Считалось, что если ты не сокольник, то плохой правитель. У тебя нет понимания, как удерживать власть, нет кредита доверия.

Как я говорил, птица делит мир на еду, рабов и рабов с едой в руке. Управлять птицей силовыми методами невозможно, поэтому остается только язык дипломатии. Надо влезть птице в голову, думать как она, стать ее добровольным рабом, но так, чтобы она летела туда, куда тебе надо. Так могут действовать только те, кто понял сложный механизм управления: не силовой и не военный. Тот, кто гибок в 3Dформате и становится над схваткой, управляет миром, глядя на него всевидящим оком. Чем выше это око взлетает, тем шире основание убойного конуса под ним, и можно больше взять оттуда крестьян, солдат, леса, нефти и прочих полезных вещей. Зонтичная работа с государствами и большими сообществами людей возможна, если ты смотришь на мир глазами хищной птицы. Когда ты смотришь так, то в гербе твоего государства и появляется орел.

Соколиная охота – это уникальный международный язык для тех, кто знает, куда и как нужно вести большие массы людей, а если брать уже – уникальный способ налаживать взаимоотношения в семье. Посещая наши программы, люди, не зная ничего об этом еще одном измерении, погружаются в него, и выходят отсюда с глазами подобными глазам птицы.

Итак, мы живем в мире, который создали сокольники. Соколиная охота есть один из краеугольных камней философии, культуры, принципов человеческих взаимоотношений в обществе и даже религии. Людей научила стоять на коленях перед божеством именно птица, потому что сокольник, когда птица ловит добычу, встает на колени или ложится ниц, чтобы давать ей кусочки мяса.

– Соколиная охота была привилегией элиты или существовала и среди простого народа?

– Параллельно существовала и более промысловая, более мясная, народная охота. В русской соколиной охоте птиц делили на хищников высокого и низкого полета. Птицы высокого полета – это соколы и орлы, а низкого полета – ястребы. Ястреб – это великолепная, умнейшая птица, и лучшая для охоты в нашей полосе, но все же она относится к птицам низкого полета. Ятреб соединяет руку сокольника и добычу, то есть нужен больше для желудка. Высокая охота – это охота с высоким риском, со сложной постановкой, для которой требуется несколько участников, конь, большие участки земли. В то время леса и угодья были поделены очень четко, и не дай бог ты зашел на чужую территорию. Вот почему она была уделом элиты.

В ходе истории в ряде стран правители поняли, что из-за народной охоты не только могут оскудеть угодья, но и возникнуть мятежи. Вспомним, что как только человек берет птицу на руку, он начинает, подобно правителю этой страны, смотреть на мир глазами хищника. Король, феодал и государство для такого человека перестают существовать как власть, и он превращается в зеленого анархиста, поэтому для людей низшего сословия соколиная охота была запрещена. Если ловили охотника с птицей на руке, то в наказание она должна была выклевать шесть унций мяса из левой ягодицы нарушителя.

С ходом времени соколиная охота ушла на второй план, но в ряде стран уже давно существует движение ее возрождения. В России ситуация печальная: на 200 человек, кто пытается заниматься соколиной охотой, только у 15 иногда что-то получается. Для сравнения в США насчитывается до 20 тысяч неплохих сокольников. В Британии зарегистрировано пять соколиных клубов. Кстати, покойная принцесса Диана тоже была сокольницей. На постсоветском пространстве ситуация следующая: 30 реальных сокольников есть на Украине и от 500 до 1500 охотников на Кавказе, прежде всего, в Грузии и Абхазии. Там сокольники называются базиери, и они охотятся с ястребом-перепелятником, которого именуют мимино. Вспомните фильм Георгия Данелия о простодушном летчике по прозвищу Мимино. По старинной легенде душа мимино вселилась в человека, и тот выпал из социума, став честным, простодушным, прямолинейным и очистившимся.

– Почему в России культура соколиной охоты находится в упадке, и есть ли проекты ее возрождения?

– К сожалению, деньги ценятся выше птиц. У нас нет сакрализации культурного наследия. Рецепт возрождения был написан мной еще в 2005 году, и назывался «Программа возрождения соколиной охоты России». Пересмотрев все главные библиотеки, я обнаружил, что за 120 лет на русском языке было издано всего четыре произведения, посвященные соколиной охоте. Одна из книг, к слову, была написана советским профессором Г.П. Дементьевым в 1935 году, а иллюстрации для нее делал, как ни странно, личный сокольник Адольфа Гитлера Ренц Валлер. Как только стало ясно, что литературы почти нет, небольшим коллективом, в том числе с моей замечательной супругой, мы произвели перепись русскоязычных сокольников на всем постсоветском пространстве. Для этого мы создали организацию Союз возрождения охотничьего искусства (СВОИ), стали издавать журнал «СоколИная охота», провели несколько слетов сокольников в Подмосковье.

Вскоре о нас узнали и на международном уровне. Я вывез российскую делегацию сначала под Лондон, потом – в штаб-квартиру ЮНЕСКО в Париж, где мы добивались того, чтобы соколиная охота приобрела статус всемирного нематериального культурного наследия. Эти работы были завершены успешно, в основном успехами британцев и на арабские деньги. ЮНЕСКО признало соколиную охоту «интеллектуально-духовной основой экологической культуры цивилизации устойчивого типа».

– Каков был ваш личный путь к соколиной охоте?

– Матушка с детства прививала мне любовь к природе и животным. Дома было море литературы, посвященной собакам, лошадям, птицам. Однажды мама отвела меня шестилетнего в зоологический музей в Москве, где мне посчастливилось увидеть коллекцию того самого профессора Дементьева, чью книжку иллюстрировал Ренц Валлер. Меня поразила его коллекция, посвященная соколиной охоте. В ней были предметы амуниции, фотографии, чучела хищных птиц, статуэтки и многое другое. Я стал срисовывать хищных птиц с фотографий из книг, которые были дома. Потом событие это забылось, но, как оказалось, лишь законсервировалось до времени. Будучи уже охотником с легавой собакой и ружьем, я лет двадцать пять назад захотел открыть для себя соколиную охоту.

Телефон Центра Соколиной охоты: 8 (917) 511-69-61