Михаил Арзамарцев: «Историю нужно изучать непредвзято»

Михаил Сергеевич Арзамарцев – историк, директор и создатель Русского музея обрядов и быта в поселке Романцево городского округа Подольск. В интервью порталу «Подмосковье сегодня» он расскажет о необычной площадке у поселкового дома культуры с подлинным срубом-пятистенком, привезенным из деревни, гончарной мастерской, древнем жилищем-полуземлянкой и другими постройками и старинными артефактами. Этот небольшой музей обрядов и быта посвящен сложному наследию русских крестьян, многие века сочетавших христианские обряды с языческими.

– Расскажите, как появился музей обрядов в Романцево

– Мы являемся музеем только на словах, а на бумаге мы числимся туристско-рекреационной развлекательной площадкой. Поскольку здесь находится дом культуры, проще было создать именно такую площадку, чтобы не осложнять себе жизнь, ведь музей – это статистика, масса отчетов, необходимость вести музейное хозяйство. Мы начинали как раз с того, что принимали группы туристов на масленицу. Недалеко отсюда в Красной Пахре на земле знакомого фермера киношники построили целый городок, где снимали пяти или шести серийный фильм о Достоевском в сибирском остроге. Несколько лет мы работали на этой площадке, но потом там сняли какую-то глупую современную комедию о Чапаеве, и, можно сказать, испортили ее. Мы поняли, что надо искать другое место.

Возле дома культуры в Романцево у нас лет семнадцать был пустырь. Когда-то на этом месте стоял зал, но здание 1939 года лопнуло пополам, поэтому при реконструкции пристройку снесли. С тех пор площадка стояла пустой, на ней разбили клумбу, летом играли с детьми. Со временем надо было принимать какое-то решение, а поскольку я человек сумасшедший, родилась идея сделать здесь такую бутафорскую площадку. Потом я подумал, что, если уж делать, то по-настоящему. Вот так родился музей русских обрядов и быта в Романцево.

– Почему вы выбрали этнографическое направление музея?

– Мы давно занимались фольклором и уже имели большие наработки в этом направлении. Когда работали с туристами в Красной Пахре, у нас была не просто шоу-программа, а целый этноспектакль «Веретено судьбы». В этом спектакле, который есть и сейчас, дается представление о славянском миропонимании дохристианской эпохи через образ одной женщины. Зритель проходит весь путь от рождения до смерти и узнает, как и почему каждый возраст женщины связан с конкретной славянской богиней. Понятно, что богов не существует, но представления взяты из жизни. В трехчасовой спектакль были вплетены обряды, музыка, интерактивы.

Темой фольклора мы занимаемся уже, наверное, лет двадцать, поэтому есть чем поделиться с детьми и даже взрослыми. Иногда бывает, что к нам приезжает класс на экскурсию, а следом за ним целый автобус с родителями. Взрослых тоже надо занять, и пока наши сотрудницы проводят время с детьми, я собираю родителей и разговариваю с ними об истории России. По нынешним учебникам учиться истории нереально, потому что там одни белые пятна. По ним, условно говоря, получается, что сначала дикий человек кинул камень в мамонта, потом Русь крестили, затем две страницы посвящены Ивану Грозному, Петру I и все. Если поспрашивать людей, особенно молодежь, то примерно так они представляют историю России.

Многие родители оставляют благодарные отзывы о том, что у нас открыли для себя новую информацию. При этом мы рассказываем материал сжато, чтобы уложиться в полтора часа. Столько времени обычно длится стандартная лекция на какую-то одну тему, а здесь за полтора часа нужно рассказать всю историю России, причем не только ее, но и предыстоки, чтобы хоть какая-то информация сложилась в голове о том, где люди живут и кто они такие. Сейчас многие говорят, что чтят предков, но, как правило, при этом не знают даже отчества собственного прадедушки. К сожалению, мы в этом плане уступаем казахам, которые знают предков по именам до семнадцатого колена.

– Площадка музея постепенно разрасталась? Вы начинали с одного домика?

– Да, изначально был один бревенчатый дом, служивший амбаром. Потом у нас поселился исторический клуб реконструкторов-викингов из Подольска, и площадка стала расти. Эти взрослые и шумные мужики пытались устраивать сражения в клубах и домах культуры в Подольске, но, естественно, их отовсюду выгоняли, а им надо было биться на мечах, тренироваться. Наконец, они попросились к нам. Ровно в новый год их выгоняли из очередного клуба, и нам надо было меньше чем за две недели зимой своими силами этот амбар превратить в дом, ведь у «викингов» было огромное количество вещей и реконструкторских костюмов, которые надо где-то хранить, просушить. Так появилась вторая постройка. В позапрошлом году родилась идея поставить еще и гончарную студию. Гончарная студия теперь процветает, мы занимаем первые места в конкурсах. Наш мастер Михаил гончарил сначала сам для себя на ножном деревянном круге, был самоучкой, а здесь у него появился первый большой гончарный круг. На нем Михаил полностью раскрылся.

– Как вы собирали предметы для экспозиции?

– Так прожигать жизнь как мы, надо еще уметь: покупали хлам, который находят в деревнях, по двадцать пять тысяч за машину. Много экспонатов, конечно, нам дарили, и среди них попадались интересные вещи. Например, у нас стоит крынка, которую наша ученица нашла в разрушенном доме на чердаке, когда ездила в деревню к бабушке. Не знаю, сколько она там пролежала, но в доме лет сорок уже никто не жил, а крынка до сих пор пахнет молоком. Людей, которые кипятили молоко, давно уже нет, а крынка жива.

Понемногу принимаем туристов, с нами работает где-то десяток турагентстов, хотя особо о деньгах мы не заботимся. Мы странные в своих посылах: все здесь сделано на наши деньги. Государственный здесь только забор, но и он покрашен морилкой, которую мы купили сами.

– Вами движет желание просвещать детей?

– Да, нести знания. Такое желание появляется, когда ты понимаешь, что дети совершенно не знают страны, в которой живут. Сложилось так, что и пятилетние дети и двадцатилетние жили только при одном президенте, и при этом жизнь с каждым днем улучшалась. Когда сегодня 20-25-летние молодые люди, которые не помнят даже Ельцина, начинают критиковать жизнь в стране, у меня начинается внутренний протест. Когда они родились, была одна страна, а сегодня она стала совершенно другой. В Московской области, а я думаю, что и во всех крупных городах, в основном на дорогах ездят свежие иномарки, строятся дома, постоянно открываются какие-то предприятия, а народ воспринимает все это как должное. Молодым людям надо раздвинуть рамки понимания своей Родины и показать, что за последние двадцать лет был сделан огромный шаг вперед. Мы, например, живем в стране с лучшим и самым доступным интернетом. Я как человек, который поездил по миру, могу это подтвердить.

Создавая нашу музейную площадку, мы никогда не просили помощи у власти. Если человек просыпается утром и хочет что-то сделать, он начинает делать, а если через год-два понимает, что ничего не получилось, почему-то требует помощи у власти. А с какой стати государство должно помогать? Если не справился сам, ищи помощи у умных или сильных, позови друзей или волонтеров. Последнее, куда можно пойти, это к власти, но там есть свои статьи расходов в муниципальном бюджете. Недавно у нас тоже был корреспондент и сильно удивился, почему нам от власти ничего не надо.

– Не сталкивались с тем, что инициатива бывает наказуема?

– Смотря какая это инициатива. Могу честно сказать, что нас власть любит, потому что мы ни к чему не призываем, ничего не навязываем, ничего не продаем и сект не устраиваем. Бывают моменты, когда рассказываешь про язычество и наталкиваешься на раздражение православных верующих. Однако мы не язычники, а историки и тоже все крещенные, в конце концов. Кстати, мы постоянно работаем с местным батюшкой. Сплетни расходятся быстро, и кому-то пришло в голову, что мы якобы язычники. Наши предки были когда-то язычниками, поэтому мы и рассказываем об этом. Дети должны знать историю, почему ее надо скрывать?

Я знаю людей, которые состоят в неоязыческих организациях, но я сильно теряюсь в понимании смысла этих организаций. Я очень трепетно отношусь ко всему, что связано с историей. Нельзя что-то отрицать в ее процессе. Историю нужно наблюдать абсолютно непредвзято. Только так можно заниматься исторической наукой: нельзя в ней одно любить, а другое не любить. Надо понимать, что процесс истории непрерывен, и мы не вправе что-то замалчивать или что-то приукрашивать. В противном случае в голове у человека никогда не сложится нормальная картина для будущего, а, не зная историю, в будущее идти нельзя.

– Вы называетесь музеем обрядов. Это основное ваше направление, которое отличает его от других подобных мест?

– Наше отличие в том, что мы больше делаем, чем показываем. Есть музеи, где стоят хранительницы, где ходишь по экспозиции, и тебе в лучшем случае дадут аудиогид, а у нас все можно потрогать руками. Мы больше все-таки показываем как это работало, объясняем на пальцах. Например, у нас есть программа по хлебу. На столе ставим все крупы, какие только могут быть, даем потрогать, есть обучающий фильм про злаки и про то, как они превращаются в хлеб. Одновременно рассказываем, какие были обряды в этой связи двести лет назад. Более древние обряды воспроизвести невозможно, мы можем только догадываться о них. К счастью, в Подольске огромный пласт поднят Центром традиционной русской культуры южного Подмосковья «Истоки». У них собрано огромное количество подмосковных песен, обрядов, традиций. Кроме того, в городе есть школа фольклорного искусства «Моя Русь». Мы оживленно работаем и сотрудничаем с ними, и сами что-то ищем.

Многие вещи в этом поиске раскрываются по-новому, становится ясным значение не всегда понятных слов, частушек, скороговорок. Хороший пример – сказки про бабу Ягу. Почему в народе сложился странный образ женщины, которая пытается жарить и съедать детей? Когда начинаешь с этим работать, приходит понимание, что в деревне на отшибе действительно часто жила ведьма, только не в сегодняшнем значении злой колдуньи, а от слова «ведать» – знать. Такая бабка-знахарка могла быть самой старой во всей округе, а жила на отшибе, потому что деревня имела свойство двигаться, не стояла на месте. Старые дома часто горели, на пожарищах новые избы уже не строили, поэтому дома сдвигались в сторону. За свою долгую жизнь бабка в своем старом доме оказывалась на отшибе деревни, тем более, что она могла унаследовать избу от другой знахарки, у которой воспитывалась, например, как сиротка.

Почему же ведьма ела детей? Оказывается, существовал обряд, в котором больного ребенка лечили, пропарив в русской печке. Бабка была хорошим диагностом и травницей, поэтому она знала, как определить болезнь и чем лечить. В теплую печку знахарка кидала травы, брызгала настойкой, потом брала ребенка на хлебную лопату, клала в печь и закрывала его заслонкой. Ребенок лежал в печи, дышал целебными травами и за несколько раз мог пойти на поправку. Народ не понимал, почему это происходит, и сочинил легенду, которая объясняла этот процесс на свой лад. Люди считали, что бабка съедает больного ребенка, а печка рожает нового здорового малыша. Чтобы болезни не зацепились, после выздоровления ребенку давали новое имя. Люди верили, что вместе с именем можно изменить судьбу человека, поправить здоровье. Похожий обычай существовал и у других народов.

– После масленицы какие еще будут поводы гостям приехать в музей обрядов и быта в Романцево?

– Гости приезжают и без повода, хотя много поводов будет летом: Троица, Купала, Спасы. Осенью будет забытый праздник Овсень. Все языческие праздники имеют кальку в христианстве, и только один Овсень со временем выпал, хотя это заслуга даже скорее Советского Союза, а не христианства. Овсень – это праздник урожая и завершения всех полевых работ. В этот день совершался окончательный домолот зерна, забивали скотину, надо было зарезать курицу и накормить работников жареной курятиной. В советское время установили свой праздник урожая, и языческий Овсень заменился гражданским праздником. При этом Овсень имеет и христианское продолжение, в этот день церковь празднует память святых Кузьмы и Демьяна. Они были святыми бессребрениками, то есть работали бесплатно, поэтому в этот день и было принято расплачиваться с работниками кашей и курицей.

Почти везде христианская калька накладывалась на языческие традиции, потому что бороться с язычеством было крайне нецелесообразно. Священники, с которыми я разговаривал, подтверждают, что это было сделано специально, чтобы завлечь людей в церковь. Нам рассказывали историки из Владимира, что на старых церквях нередко снаружи делали капища. Доходило до того, что христиане позволяли язычникам молиться на территории храма, но только снаружи. Таким образом, соединяли людей вокруг храма, но процесс проповеди христианства был долгий и болезненный. Сначала попробовали обратить народ огнем и мечом, но поняли, что это деструктивно для страны. Можно заставить стать христианами, но в таком случае нельзя заставить любить Родину, поэтому придумали способ наложить одно на другое.

Вконтакте:https://vk.com/russianvillagelife

Телефон: 8 (903) 003-20-99