Сергей Козлов: «Керамика – это увлекательный лабиринт, в котором можно бродить бесконечно»

Сергей Козлов – керамист из города Королева, создатель творческой мастерской «Студия для души» в микрорайоне Первомайский. Сергей занимается керамикой на протяжении двадцати пяти лет, а проводить занятия и мастер-классы стал с 2017 года. В своем творчестве художник «путешествует» среди традиций разных народов и эпох: увлекается японской, перуанской, персидской, русской народной керамикой, современным искусством. При этом считает глину самым демократичным материалом, доступным для любого человека.

– Сергей, как вы увлеклись керамикой?

– У меня техническое образование, но мне всегда хотелось бы свободным: не быть привязанным к начальству, не зависеть от инструкций. Был период, когда я увлекался рок-музыкой, играл в группе. Какое-то время работал в тату салоне.

Поворотным моментом стало знакомство с талантливым потомственным керамистом Андреем Донченко. Увидев однажды его работы, захотелось самому делать что-то подобное. Андрей и его отец были родом из Сухуми, но когда в Абхазии началась война, перебрались в Россию. Некоторое время они преподавали в Ивантеевском художественном училище.

– Чем вас привлекли его работы?

– Привлек «отвязанный» стиль Андрея. По работам было видно, что человек делал их, получая удовольствие, но при этом подходил к делу чрезвычайно скрупулезно, тщательно прорабатывая детали. Андрею, как и мне, нравился Босх, поэтому и композиции были сложными и очень эмоциональными. У него была мелкая пластика, в основном чайники, но это были не просто чайники, а настоящие произведения искусства. Например, чайник на тему «Корабля дураков» того же Босха. К прискорбию, Андрей погиб пять лет назад, и, честно говоря, после него я не видел ничего лучшего в керамике.

Первое время я учился у Андрея, а потом работал на разных предприятиях, связанных с керамикой. Готовил фасадную лепнину, крупные архитектурные элементы. Работал литейщиком и осваивал технологию росписи. То есть я прошел огонь и воду в керамике, чтобы все знать и все попробовать. Познакомился со многими интересными скульпторами и керамистами.

Постепенно освоил профессию, но не в учебном заведении, а на практике. Керамика – это непростое ремесло, в котором множество подводных камней. Ей надо долго учиться, причем одного специального образования недостаточно. В учебных заведениях человек получит только теоретические знания, а, на мой взгляд, важна практика.

– Какими были ваши первые работы?

– Так как я учился у человека, который делает чайники, то и сам, естественно, начинал с этих изделий. Правда, самая первая моя работа была копией персидской вазы, изображение которой я нашел в одном издании по археологии.

В керамике я как бы путешествую по разным странам и эпохам. У меня есть копии перуанской посуды, интересуюсь японской керамикой, естественно, увлекаюсь нашей славянской традицией и современным искусством. Я все время нахожусь в таком «путешествии», не зацикливаюсь на чем-то одном. Первая ваза была сделана на гончарном круге, но с долепкой: с ажурными ручками, определенным рельефом и другими деталями.

– Всегда ли был спрос на керамические изделия?

– По неопытности лет пятнадцать назад я продал двухкомнатную квартиру в Ивантеевке и купил полдома в Королеве, чтобы оборудовать мастерскую. На участке тогда была полная разруха: два разбитых «Запорожца» на огороде, горы мусора, лопнувшие батареи. Я думал, что займусь керамикой, и все наладится, но просчитался. Как раз грянул очередной кризис, поэтому поначалу было тяжело.

Большинство керамистов, в том числе достаточно известных, постоянно ищут сбыт. Авторские вещи продаются реже, чем потоковые, хотя лично я и не тороплюсь их продавать. Это как дорогой коньяк – чем дольше хранится, тем дороже становится.

– Долгое время вы были только мастером, а в какой момент решили проводить занятия?

– Во-первых, тяжело сидеть в мастерской без общения. Большинство людей приходит на занятия по стремлению души, поэтому и работать с ними интересно. Они меня похвалят, и я их похвалю. Когда люди уходят из мастерской счастливыми, мне самому хорошо: происходит обмен положительной энергией. Кроме того, это какой-никакой дополнительный доход.

Я человек малообщительный и в педагогике почти не работал. Был небольшой опыт преподавания в школе искусств. К счастью, моя жена, наоборот, педагог со стажем в системе дополнительного художественного образования. Она методист, активно участвует в работе Союза педагогов-художников. Жена меня морально настраивает в правильном направлении.

– Кто чаще приходит на занятия: взрослые или дети?

– В основном взрослые, а детей все равно приводят родители. Сейчас у детей, увы, редко можно встретить самостоятельное стремление освоить какое-то новое ремесло. Весь интерес сосредоточен на гаджетах.

Взрослый в керамике ищет чаще всего самореализацию. В большинстве случаев ко мне на занятия приходят вовсе не «отчаянные домохозяйки», которым нечего делать. Как правило, это достаточно занятые в бизнесе женщины, которым хочется творческого самовыражения. Причем часто люди никогда в руках глину не держали, но общими усилиями мы добиваемся результата.

Девяносто процентов тех, кто приходит в студию – это женщины. Мужчин меньше даже не потому, что им неинтересна керамика, а из-за нехватки времени. Кроме того, стыдно сказать жене: «Пойду горшочки полеплю». Есть стереотип, что это не мужское занятие. Вот если мужчина пошел в кузню и выковал нож – тогда вроде бы другое дело.

– Расскажите подробнее о японской керамике. Чем она вас привлекает?

– Я люблю японскую керамику, но сейчас, к сожалению, на нее остается мало времени. Интересна посуда, применяемая в японской чайной церемонии. В традиционный керамический сосуд, который называется мидзусаси, наливается холодная вода, которая необходима, чтобы разбавлять кипяток, греющийся в специальном чугунном горшке.

В пиалах тяванах взбивается чай маття и подается во время церемонии. У японцев очень интересная концепция посуды для чая. Они делают фактурные вещи, имитирующие природные формы. Стремятся создать ощущение, что на чаше изображены горы или озеро.

Чайная церемония – это целая философия. Во время ритуала участники сидят на коленях на циновке. Чайный мастер взбивает чай, а потом передает тяван по кругу. Причем мастер сначала как бы знакомится с тяваном, рассматривает его фактуру, представляет в ней горы, снег, то есть впадает в некую медитацию. Сделав глоток, мастер протирает тяван и передает своему соседу с определенными словами. Тот отвечает ему условленной фразой, принимает сосуд. Этот порядок чаепития нарушать нельзя.

Керамика для икебаны – это тоже целая философия, а не просто искусство создания букетов. Причем в Японии существуют две школы: согэцу и икэнобо. Если икэнобо предписывает придерживаться старинных традиций, то согэцу – это уже более современное, авангардное искусство. В букете может быть медная трубка или старая микросхема. Из подобных предметов составляется композиция, которая несет в себе определенный смысл.

– Вам доводилось участвовать в чайных церемониях?

– Да, в Москве самая популярная чайная школа уросенку сенсей Мидори сан, с которой я знаком. Чайному мастеру недавно исполнилось 85 лет. Она живет в Москве и пропагандирует в России японскую культуру: чайную церемонию, икебану, японскую живопись.

– Вы упоминали Босха. Какие еще художники вас вдохновляют?

– Перечислять можно часами. Отмечу только, что с возрастом меньше стало тяготения к авангарду. Когда я был моложе, для меня был кумиром Сальвадор Дали. Сейчас уже нет, наоборот, появилась тяга к реализму.

– Что сможет изготовить человек, попав на занятие в вашу мастерскую?

– Если идет речь об одном или двух посещениях, а, как правило, большинство людей работают именно в таком формате, то садимся за гончарный круг и готовим небольшой комплект: бокальчик с тарелкой. С детьми делаем игрушки, окарины, свистульки или комплект с оттиском растения.

Те, кто приходит на постоянной основе, сами решают, что им хотелось бы сделать из глины. Кому-то нужно садовую скульптуру, кому-то украсить интерьер дома или садовый участок, кто-то желает сделать изразцы. Тут более индивидуальный подход, но в основном это вещи для дома: мыльницы, стаканчики для зубных щеток и т. п. В любом случае это будет авторский и стильный предмет.

– В чем, на ваш взгляд, преимущество глины в сравнении с другими материалами?

– Есть за что похвалить этот материал. Когда мы режем скульптуру из дерева или камня, случайный откол погубит все изделие. Если это происходит на завершающем этапе, то это трагедия для художника. Другое дело глина, которую можно отрывать и лепить как угодно на любом этапе работы.

В керамике объединяется и скульптура, и живопись, и химия. Много неожиданных открытий дают химические взаимодействия глазурей и материалов. Даже необязательно быть художником, чтобы провести эксперименты по смешению цветов и материалов: взять стекло, бусы, глазури, и все это забросить в печь. Это всегда импровизация, поэтому заранее не знаешь, что у тебя получится. Керамика – это увлекательный лабиринт, в котором можно бесконечно бродить и всегда будет интересно.

– Правда ли, что глина успокаивает, а занятия керамикой дают терапевтический эффект?

– Да, но при этом большинство керамистов, с которыми мне доводилось общаться, сами по себе люди далеко не спокойные. Конечно, тот, кто работает менеджером, и у кого на работе есть свои проблемы, в мастерской может отвлечься и получить свой «релакс». Но для самого керамиста это уже обыденная работа со своими проблемами и трудностями, из-за которых приходится немало нервничать: что-то лопнуло, треснуло или не так работает печь.

Бывают моменты, будто впадаешь в транс за работой. Сходное чувство приходит иногда за рулем, когда едешь, а мимо пролетают домики, деревья, поля. Однако длится такой транс недолго: к реальности возвращает мысль, что тормоза неправильно работают или движок стучит. В керамике то же самое: есть небольшой промежуток, когда мастер испытывает творческое вдохновение, однако это чувство скоротечно.

– Кому бы вы посоветовали прийти на занятия по керамике?

– В первую очередь я бы посоветовал чаще приводить детей, не оставлять им возможности сидеть целыми днями за гаджетами и компьютерами. Большинство детей, которые ко мне приходят, с трудом взаимодействуют с глиной, так как в своей жизни ничего не делали руками. Это серьезным образом сказывается на развитии ребенка.

Я бы рекомендовал занятия всем, у кого есть желание и время. Лучше, когда человек приходит на занятия в студию, где мастер может морально поддержать. Занятия в студии дают хороший жизненный заряд и возможность двигаться вперед.

Для занятий керамикой не требуется художественная школа, образование. Из глины лепили всегда и везде. Глина – это самый простой, можно сказать, народный материал. Все игрушки для детей, найденные археологами на раскопках, сделаны из глины. Их лепил не какой-то художник, а простой человек. Отец или мать нашли кусочек глины, слепили фигурку, положили в костер, обожгли – и вот оно, произведение искусства.

Контакты студии: г. Королев, ул. Комсомольская д. 39, тел. 8 (980) 071 30 35