Татьяна Смирнова: «Знание традиции делает каждый день особенным»

Татьяна Смирнова из Сергиева Посада – создатель фольклорного ансамбля «Скоморошья слобода» и руководитель центра традиционной культуры «Дом». Занятия центра с 2013 года проходят в уютном доме с русской печкой в микрорайоне Семхоз неподалеку от Георгиевской церкви. Татьяна вместе с командой единомышленников организует и проводит в Семхозе два ежегодных праздника, посвященным русским обычаям, песням и танцам: «Егорий Вешний» и «Троица у Троицы».

–Татьяна, как и почему вы заинтересовались русским фольклором?

– У меня классическое музыкальное образование, по диплому я дирижер-хоровик. Я руководила детским хором, но параллельно увлекалась театром, пела джаз, занималась рукоделием. Все это не умещалось в мою основную деятельность с хором – негде было развернуться.

Однажды мне посоветовали обратиться к Андрею Сергеевичу Кабанову, который вел занятия по фольклору в Москве. Тогда я не знала, что это один из столпов в области фольклора в России. Попав к Андрею Сергеевичу, я открыла для себя новые горизонты, потому что фольклор – это отдельная стихия, целая огромная сфера, которая включает в себя как раз все то, что мне нравилось. В отличие от классики в фольклоре можно быть разным и проявить все свои умения и интересы. Можно шить по старинным образцам, петь, плясать, заниматься народным театром – и все это в рамках традиции.

Непосвященному человеку может казаться, что традиция стеснена жесткими рамками, и это что-то темное, гнетущее и лишенное свободы. Ничего подобного: рамки есть, но в фольклоре большая свобода самовыражения. Фольклор – это не пережиток старого, а проявление нового через традиции. При этом традиция и новизна друг с другом не спорят, а сотрудничают.

– Как именно проходило ваше обучение фольклору?

– Андрей Сергеевич Кабанов собирает группы из разных людей и, как правило, далеких от фольклора. Всех объединяет одно – это люди увлеченные, с огоньком, которым что-то надо в жизни. Много лет Андрей Сергеевич терпеливо, с азов, но при этом с интересом учит людей петь традиционные песни. Кабанов специализируется по казачьим песням. Большой интерес к казачьей традиции возник в нашей стране во многом благодаря его заслугам. Он один из первых начал еще в 1960-х годах ездить по казачьим станицам, собирать песни. Знаменитые ансамбли «Казачий круг» и «Братина» пользуются, в том числе записями Андрея Сергеевича.

Я училась петь не только у Андрея Сергеевича и его жены Жанны Эдуардовны, но также у Татьяны Молчановой (ансамбль «Воля»), у Костиной Евгении Семеновны и Букатовой Антонины Владимировны («Народный праздник»). Мне было интересно изучить традицию разных регионов, поэтому я училась у разных мастеров. Позже обучалась шитью в центре традиционного костюма «Русские начала» в Москве – одном из ведущих в стране.

Классика всегда одинаковая – в Италии, в России или Америке. Она зафиксирована нотным текстом. В фольклоре песни, музыка и сама звукоподача очень отличаются в зависимости от региона. Например, в Архангельской области или в Варзуге поют тонко, будто льдиночки, а на юге поют мощно, вкусно и сочно. Какая природа, такие песни. Это разнообразие еще раз подтверждает, что фольклор во многом свободнее классики.

– Чтобы петь песни того или иного региона, нужны соответствующие им одежды?

– Да, сначала мы придерживались такого правила. Это красиво и правильно, но если ты поешь несколько песен разных традиций во время концерта, то замучаешься переодеваться. Сейчас мы изменили подход, и нам стало интереснее петь не в народных костюмах, а в «гражданке». Это сокращает расстояние, которое зритель выстраивает между собой и нами. Мы поем по-особому, а если еще и одеты иначе, возникает чувство, что мы другие. На самом деле мы такие же, и не хотели бы дополнительно увеличивать грань между зрителями и исполнителем.

– Как устроен ваш ансамбль «Скоморошья слобода»? В нем поют люди с музыкальным образованием?

– «Скоморошья слобода» появилась в 2000 году. Сначала мы собирались в кругу друзей без каких-то обязательств. С музыкальным образованием у нас никого не было, и наши занятия нельзя назвать учебным процессом, где есть теория, гармония музыки, сольфеджио. Мы учимся в процессе. Я даю прослушать песню, а потом мы долго сидим, разбираемся, постепенно погружаемся в нее.

– Где вы обычно выступаете?

– Мы занимаемся и проводим мероприятия на базе ДК «Октябрь». Кроме того, у нас есть два праздника в году, которые проводим у отца Александра при Георгиевском храме поселка Семхоз – «Егорий Вешний» 6 мая и «Троица у Троицы».

Благодаря этим праздникам нас заметили и стали приглашать в страны Европы. Мы проводили там праздники, мастер-классы по играм, хороводам, шитью, вышивке, пляске, участвовали в фестивалях. У нас очень нежная и тесная дружба с православным приходом Иоанна Кронштадтского в Гамбурге.

Наши друзья из Германии рассказывали, что только на чужбине поняли, насколько они русские, и насколько им не достает «русскости». В России это чувствуется не так остро, потому что у нас традиция развеяна в воздухе. Если по дороге сверкнул крест на куполе храма или показалось поле с пшеницей – нам этого уже достаточно для подсознательного подтверждения «русскости». За границей этого подтверждения нет: там и поля с пшеницей другие – квадратные, обнесенные заборчиками и сетками. Мы порой не ценим той свободы, которая у нас есть, хотя, конечно, в Европе все сделано красиво, ухожено и с заботой о человеке. Подчеркну, что речь идет не о национализме, а об уважении к традиции и опоре на культурные основы.

– В каком формате проходят занятия для детей?

– На детских занятиях мы, прежде всего, играем в русские народные игры. Игра всегда оформлена песней. Если переводить на язык пользы, которым сейчас все мыслят, игра – это хорошая работа для ума. Ребенок не только поет, а должен успеть исполнить все правила, среагировать нужным образом на разные ситуации и т. д.

Я замечаю, что современные дети теряют искусство коллективной игры. В интернете насаждается искусство принципиально другой игры: тренируется ум, но не душа. Компьютерные игры воспитывают в ребенке индивидуализм, а у нас ребенок учится правильно вести себя в коллективе, налаживать связи. Нужно уметь правильно проигрывать и выигрывать.

С детьми постарше мы поем, рукодельничаем. К слову, у нас занимаются не только дети, но и взрослые. Это устойчивый миф, что фольклор нужен только малышам или бабушкам, которым нечем заняться.

Каждое занятие мы проводим в контексте календарного круга – от праздника к празднику. Например, недавно отмечали осеннего Сергия, когда принято заготавливать капусту. Просто рубить капусту – это скучное занятие, но в народе все делалось с любовью и интересом к жизни. В этом контексте я рассказывала про капустники. Сейчас мы знаем, что капустник – это веселое самодеятельное представление, а изначально так называли вечера, во время которых женщины сообща рубили капусту. За работой они песни пели, играли, а хозяйка обязательно угощала пирогами.

Труд в народе всегда соединялся с личными интересами, поэтому он не был надсадным. Учебники истории говорят, что крестьяне трудились до седьмого пота, света белого не видели. Это верно только отчасти. На самом деле жили хоть и трудно, но очень празднично.

– Расскажите о праздниках «Егорий Вешний» и «Троица у Троицы» при Георгиевской церкви в Семхозе. В каком формате они проходят?

– На Руси была традиция, которая называлась съезжий праздник. Обычно на престольный праздник собиралась вся родня и знакомые – гуляли, угощались, пели, играли. При этом никто никого не забавлял. Сейчас преобладает тенденция, когда люди приходят на праздник и ждут, когда их будут развлекать аниматоры. Это не наш формат. Мы никого не забавляем, хотя, честно говоря, сначала от нас этого ждали.

На «Егория Вешнего» и «Троицу у Троицы» собираются наши друзья фольклористы из разных городов: Питера, Ижевска, Казани, Москвы, с Урала. На праздниках мы совершаем обычаи, принятые в эти дни. Например, на Егория Вешнего было принято волочебничать. Этот обычай напоминает колядование на Рождество, только певцы ходят по домам не со звездой, а с иконой и мешком для подарков.

Мы точно также ходим по домам с особыми волочебными песнями, но только к тем хозяевам, у кого есть скотина, потому что Егорий Вешний – это праздник пастухов и первого выгона скота. Кстати, когда мы только начинали проводить праздник, в Семхозе не было ни одной коровы – только несколько коз. Теперь же на соседней улице появились коровы. Наверное, мы не зря волочебничаем.

Мы хотим, чтобы празднование проходило приближенно к жизни. Егорий Вешний – это не напоминание о том, что когда-то давно был праздник пастухов, он и сегодня остается таким праздником. Это наше кредо, что фольклор – это не музей, а жизнь.

– На этих праздниках предполагается активное участие зрителей?

– Каждый определяет сам меру своей активности. Последнее время люди уже приходят со своими столиками, термосами, едой и не ждут, что кто-то их будет развлекать. Все стало очень живо. Мы вместе водим хороводы, играем, пляшем кадрили.

Я считаю, что это очень нужный формат для нашего времени, потому что он возвращает человека к истокам. Возрождается желание объединиться в праздничном настрое, угостить ближнего, поделиться с соседом радостью и хорошим настроением.

– А какие забытые обычаи существовали на Троицу?

– На Троицу принято в качестве обрядового блюда жарить яичницу. Наряжают бусами и ленточками березку, как ель на Рождество. А какие красивые хороводы водятся на Троицу! Мы однажды снимали наши хороводы с помощью квадрокоптера и увидели движущиеся разноцветные узоры, спирали и вихри, которые только Бог или птицы с высоты своего полета могут наблюдать.

Девушки и женщины на Троицу совершали обряд кумления. Заранее выбиралась та, с кем будешь кумиться, готовился подарок, а в сам день праздника две женщины проходили через большой березовый венок под особую троицкую песню, целовались троекратно и протягивали друг другу подарки. С этого момента они на год становились кумами. Кума, как сестра, с которой все будешь делить пополам. Крестная – это на всю жизнь, а кума на Троицу только на год. Если хочешь продлить «абонемент», надо покумиться еще раз.

– Каково значение языческих представлений в фольклоре и как вы относитесь к неоязычеству?

– Последнее историческое упоминание о язычниках на Руси относится, если не ошибаюсь, к XIVвеку, поэтому язычества как такового в фольклоре нет. Но при том, что я человек православный, отмечу, что архаика, безусловно, сохранилась в играх, образах свадебных песен, в узорах вышитых свадебных полотенец. Она присутствует там уже не сама по себе, а вписана в контекст нашей истории, шедшей рука об руку с православием и даже в наш современный полуатеистический образ жизни. Языческие образы нельзя вычленять из фольклора, как нечто самодостаточное. Жизнь не остановилась в XIVвеке, и русская традиция сегодня далека от язычества.

Неоязычество я не поддерживаю, потому что вижу в нем много фантазий и передергиваний. Психологически их можно понять – людям хочется сказки. Однако, например, борьба с православием – это даже антиисторично. За время существования православия на Руси было сделано много прекрасного, построено много красивых храмов и много побед было одержано под стягами Спаса Нерукотворного.

– В основном люди знают некоторые обычаи на Рождество, масленицу и Пасху, но, оказывается, на любой праздник были свои традиции?

– В этом-то и интерес. Мамы детей, которые ходят к нам на занятия, часто удивляются, что на Руси едва ли не каждый день отмечался какой-то праздник. Это близко к правде – либо праздник, либо подготовка к празднику, которая сама по себе интересна. Знание традиции делает каждый день особенным, а не серым и безликим. Многие мамы отмечают, что их семейная жизнь стала интересней, потому что наши знания можно применять дома на семейных праздниках. Фольклор – это очень интересный способ жить. Если праздники становятся другие, то и будни постепенно меняются – и это уже не вечно повторяющийся «день сурка».