Валентин Воробьев: «В скульптурах из металла изображаю добро»

Валентин Яковлевич Воробьев – заслуженный художник России, потомственный кузнец и создатель частного музея скульптуры из металла «Полет в русское искусство», который расположился в деревне Коростово Красногорского района. В интервью мастер расскажет о своих работах, о своем видении истории России, и поделиться тем, почему ему приходилось закапывать произведения на кладбище.

– Что побудило вас устроить у себя дома музей металлических скульптур?

– В какой-то момент я пришел к выводу, что настало время сделать музей на том месте, где родилось большинство произведений. Раньше у меня было много мастерских по Москве, но там я все время сталкивался с разного рода трудностями и, в конце концов, собрал свою коллекцию в Коростово. Свой дом я построил больше тридцати лет назад в сказочном русском стиле, а потом возвел рядом мастерскую и фонды. Часть мастерской впоследствии превратилась в выставочный зал, затем появился и второй зал для моих работ. Недавно я построил еще одно небольшое помещение, где выставляются работы других кузнецов-художников.

Часто мы проводим здесь выставки и мастер-классы. Я ведь являюсь председателем Союза кузнецов-художников России и президентом Фонда народных промыслов России. Приглашаю сюда друзей, среди которых не только кузнецы, но и скрипачи, поэты, да и просто туристы. Сюда приезжают также дети из ближайших школ. Во всяком случае, музей не обделен вниманием публики, и я заметил, что после его посещения все уходят в радостном настроении. Приехать и посмотреть все своими глазами может каждый. У входа стоит символическая копилка для туристов, но какой-то фиксированной платы за вход я с гостей не беру.

– Какие свои скульптуры из металла вы бы выделили?

– У меня много работ и все они мои любимые. Можно ли вырвать из книги жизни какую-нибудь страницу? Также и с моими работами. Все они выражают мои мысли и переживания в разные годы. Господь дал мне такой дар, поэтому я занимаюсь этим искусством. Тем не менее, у меня есть работа, которую я могу считать своим девизом. Бывает время, когда что-то в сердце бушует, разные интересные мысли приходят в голову, и мне захотелось однажды показать это внутреннее движение. Так получилось «Крыло». Крыло символизирует полет фантазии и полет души. Я горжусь еще одной работой, которая называется «Благодать». Когда она выставлялась в Лувре, у меня пытались ее приобрести, но я не смог с ней расстаться. Есть у меня скульптура, изображающая явление легендарного града Китежа. По преданию, когда на город напали монголо-татары, народ взмолился Богу о спасении, и Господь взял под воду весь город. В этой композиции заключен двойной смысл. Мы должны отмыть себя от грязи, которой в нас еще много, и тогда Россия снова будет духовной и сильной. Чем я дольше живу, тем больше замечаю вокруг нас эту грязь. Тем не менее, я считаю, что самое ценное, что есть у России, это не оружие, не какие-то успехи, а сила духа, которая передается из поколения в поколение. В зале моего музея вы можете увидеть большой деревянный макет «Города мастеров», который должен стать масштабным проектом по сохранению того духа, о котором я говорил. На нем написано: «Быть этому городу или не быть, зависит и от вас тоже». Я возил этот макет по Московской области, по России, по Волге. Очень сложно его построить, но я верю, что он будет воплощен в жизнь.

– Расскажите подробнее о проекте «Город мастеров»

– Это целый город, который мог бы быть построен по образу древних русских городов. Главное место в этом городе было бы отведено художникам разных направлений. Эти художники поселились бы в нескольких десятках домов, соответствующих разным видам традиционного искусства. Я бы хотел привлечь тех мастеров, у которых ремесло передается от отца к сыну в течение нескольких поколений. Мой сын – кузнец в четвертом поколении, потому что мой отец и дед тоже были кузнецами. Представьте, что будет еще потомственный резчик по дереву, ювелир, золотошвейка, и так далее. В этом городе мастера могли бы обучать детей своему делу. Скажу, может быть громко, но так можно спасти Россию. В «Городе мастеров» будет храм Андрея Рублева, концертный и выставочный комплекс, гостиница. Все эти дома будут огорожены настоящей деревянной крепостью с лестницами и башнями. Изначально этот город должен был появиться на Москве реке, примерно там, где сейчас находится «Крокус». Реализацией проекта всерьез занялись на уровне администрации, но потом мне сказали, что меня просто убьют из-за этого лакомого куска земли, и я сделал шаг назад. Мне кажется, настало время, когда этот проект надо осуществлять. Тогда было рано, а сейчас уже пора.

– Какие памятники вы создали в стиле «кузнечной» скульптуры?

– В Ярославле стоит памятник, посвященный «Слову о полку Игореве». Я изобразил его в виде огромных стрел с контуром солнца. За эту композицию город заплатил мне деньги, на которые я построил часовню рядом со своей мастерской. У меня есть и первая версия этого памятника. Представьте время, когда еще до принятия христианства племена воевали друг с другом. Между двумя потоками стрел стоит как бы идол, но вся композиция напоминает очертаниями крест. У нас в Коростово стоит мой памятник Александру Асманову. Мемориал представляет собой лестницу, на ступенях которой написаны имена героев войны. Асманов – это наш деревенский парень, который ушел на фронт и погиб вместе с группой ребят, которые подавали ему боеприпасы. Позже им всем дали героев Советского Союза посмертно.

Я хотел бы поставить когда-нибудь памятник утраченным храмам. У нас в России было уничтожено много храмов в двадцатом веке. Я изобразил эти церкви в образе цветка, из которого вылетают кресты-ангелы. А ведь уничтожение старины было не только в годы революции и после нее. Еще одна моя работа «Бум» изображает шар, которым уже в наше время колотили всю Москву. Столицу нужно было всего лишь отмыть и оставить в том виде, в котором она была, вместо этого ее застроили до неузнаваемости. Если меня спрашивают, где бы вы хотели поставить скульптуру в Москве, я отвечаю так: «не хочу нигде». Раньше колокольни в Москве были выше домов, и лукавый убегал от их звона. Сейчас лукавый уже настроил нам столько высоток, что колоколен и не видно.

– Расскажите о других ваших работах

– Интересная, на мой взгляд, композиция – «Отшельники». Эти люди отмаливают грехи в пещерах. Я вообще считаю, что мы живы только благодаря монастырям. Любопытная работа «Крест звука». У нее есть история. В Ярославле время от времени проводится фестиваль звонарей. На одной из встреч фестиваля звонарь рассказал мне, что когда найдешь такую точку во время вибраций колокола, где тебе хорошо, то попадаешь в крест звука. Вот этот «крест звука» у меня и изображен. Меня волнуют разные темы. Например, интересно изобразить при помощи металла журчание воды. Вода льется с горы, а я ковкой и сваркой должен это передать максимально правдиво. Когда я задумываю какую-нибудь композицию, я в первую очередь прикидываю, какой будет материал. Я владею чеканкой, кузнечными делами, макраме, работаю по стеклу. После многих лет опыта мне уже достаточно легко ваять в разных техниках.

На втором этаже музея выставлены мои работы, которые я в основном делал для улыбки и радости. Здесь есть рисунок моего деда кузнеца. Я сделал его, когда мне было пятнадцать лет. Помню, дед пришел после кузни и уснул прямо на диване. Мама кричит на него: «куда ты с грязными сапогами!» Я его и изобразил тогда лежащим на диване, а фотографий деда не сохранилось.

– Какое событие в профессиональном плане вы считаете своим лучшим достижением?

– Достижений было много, но самое памятное для меня – это первая выставка одной из моих работ в Дрезденской картинной галерее. С этим событием связана интересная история. В то время я работал на заводе, осваивал металл как следует, на уровне сварок и всяких плазменных вещей. На заводе к определенному моменту собралась достаточно большая коллекция моих работ по металлу. В один прекрасный день меня известили, что я попадаю под сокращение, и сказали, что все скульптуры останутся в собственности завода, поскольку я делал все из их материала. Я не захотел смириться с этим условием и, тайно вытащив скульптуры, стал думать, куда их спрятать. Завод находился рядом с Головинским кладбищем, поэтому я взял свои работы и закопал прямо среди могилок, присыпав листьями. Представьте себе, на утро меня сократили, а скульптур нет. На заводе подняли шум, начальство вызвало меня и потребовало пропавшие экспонаты. Я про себя подумал тогда: «я в Дрезденской картинной галерее получил за эти композиции лауреата, а в России мне приходится прятать их на кладбище». У меня все это в голове не укладывалось. Но вы не поймите так, что я жалуюсь. На Западе, конечно, хорошо, но я не могу обойтись без того места, где я родился.

На эту тему у меня есть композиция, которая называется «Игра на вылет». Играют в карты Пушкин, Есенин и Высоцкий. Это наша «тройка»: одного застрелили, другого повесили, третьего посадили на иглу. Я сделал из латуни их лица, напоминающие золоченые лики. Я подумал, а разве Пушкин или Есенин или Володька не святые для нас? Они – это история нашей России. Их уничтожили, но оценивает народ и история. Меня часто спрашивают: «у вас столько работ, а откуда вы берете для них темы?». Как же можно жить в России и не найти темы?

Кроме того, есть в творчестве нечто необъяснимое. Я вам признаюсь, что иногда сам не знаю, откуда ко мне пришла идея той или иной композиции. Часто я смотрю на готовую работу и удивляюсь: неужели это я придумал? Со временем я стал понимать, что мне Бог помогает. Поэтому я и построил часовню около своей мастерской. Каждый должен заниматься своим делом. Я счастливый человек. Мне неинтересны какие-то проблемы, хотя их полно вокруг, но у меня есть мой ангел – это моя супруга, которая взяла все на себя, и поэтому за наш домашний очаг я спокоен.

На Западе сейчас многие работают в стиле техно-арта, но вы бы видели, какие это агрессивные композиции! Им обязательно надо такую страсть показать, что ребенок подбегает и бьет ногой такую работу. Малыш интуитивно понимает, что там делают зло. Я, наоборот, решил, что в работах по металлу надо изображать добро, делать это с любовью. Поэтому я и создаю не только серьезные композиции, но и такие, которые заставили бы человека улыбнуться.

– Сколько времени уходит в среднем на одну композицию из металла?

– Обычно я делаю работу очень быстро, но мне нужно все основательно обдумать и подготовить. Когда начинаешь думать, тебя сразу уводит в сторону. Сделать композицию я могу за месяц, но обдумывать могу и три года. Есть такие произведения, которые созданы уже давно, но становятся вновь актуальными. Среди таких работ «Сон про войну». Она была сделана в 1991 году. Я изобразил птиц, которые должны свободно летать из страны в страну, но им мешают горы, напоминающие своей формой боевые ракеты. Тем не менее, я уверен, что у нас все будет здорово, поэтому я и построил этот музей, чтобы люди приходили и обретали тут и радость, и веру в лучшее.