Мария Аронова: Долгопрудный меня не отпустил

Сказать, что у Марии Ароновой напряженный график – не сказать ничего. Он сверхнапряженный. Она успевает одно - временно служить в театре имени Евг. Вахтангова, играть в антрепризе, сниматься в кино и проводить хоть какое-то время с семьей. По дороге в театр за рулем своего автомобиля актриса рассказала корреспонденту «НП» о правильном воспитании, патриотизме и своей малой родине.

– В этом году страна отмечает 70-летие Победы. Вашу семью война затронула?

– Да, у меня погибли два деда. Одного звали Федор Лукьянович, другого – Александр Александрович. Один был пулеметчиком, второй в пехоте. Погибли они оба в 1941 году. У нас есть памятник в Долгопрудном, откуда они родом, там выгравированы их фамилии. А мои бабушки по отцу прошли всю Ленинградскую блокаду. Это были три сестры, они были незамужними, жили в большущей квартире на Невском. Я их уже не застала, а брат мой с отцом были у них в гостях в Ленинграде. Их потрясло, что в каждом ящичке, в каждой коробочке были в мешочках белые сухарики. Везде-везде.

– Недавно состоялась премьера картины «Батальон», где вы сыграли главную роль. После вы неоднократно выражали восхищение работой режиссера Дмитрия Месхиева. В частности, сказали как-то: «Ужас в том, что нас, артистов, сейчас это восхищает». Можно ли сказать, что уровень профессионализма режиссеров «в среднем по больнице» низкий?

– Наверное, неправильно так утверждать. Я не всех режиссеров знаю, не все режиссеры знают меня. Но для меня является огромной радостью встречать таких людей, как Месхиев, на своем пути. Таких, как Сергей Урсуляк, Сережа Арланов, который снимал первых «Солдат». Не говоря уже о Владимире Иванове, моем мастере. Это режиссеры, которые вытаскивают из артистов все, что считают нужным. Они управляют процессом. Все понятно, ничего не надо гадать, они разговаривают на твоем языке. Ну, и в контексте разговора нельзя не вспомнить Игоря Угольникова. Если бы не он, то фильма «Батальон» не было бы.

–Как-то вы сказали: «Мне бы хотелось, чтобы фильм посмотрело как можно больше мужчин». Что он должен им дать?

– Мне кажется, то, что нужно отстаивать свою идею, нужно всегда быть начеку, не надо ждать, чтобы рассосалось. Все проблемы у нас происходят из-за того, что точки над «i» не ставятся. Нам сложно судить по этому поводу, потому что наше поколение не оказывалось в той ситуации, в которой оказались люди того времени. То, что тогда творилось… даже страшно себе представить. Но мне кажется, что миром все равно правят мужчины. И я двумя руками за это. Я читала огромное количество отзывов о фильме. Некоторые обвиняют в феминизме. Это очень смешно, конечно. Если бы нас учили правильно владеть оружием в процессе подготовки к этому фильму, если бы нас заставили похудеть и накачать бицепсы, тогда это был бы феминизм. А то, что мы нелепо смотрелись практически все в этой форме, и то, что женщины совершали громадное количество смертельных ошибок, это и свидетельствует о том, что есть дела, которые должны делать только мужчины. И никто больше. Они это сделают лучше, чем все остальные. Поэтому я и хочу, чтобы это смотрели мужчины, чтобы смотрели мальчики, ведь такое количество сейчас неполных семей, к сожалению. Я двумя руками поддерживаю идею о том, что без отца невозможно вырастить сына. Бывают исключения, конечно, но в принципе…

– Вообще фильм, как говорит сам Месхиев, не про ура-патриотизм, а про любовь к родине. А для вас патриотизм – это что? И самое главное, можно ли его воспитать?

– Думаю, что можно. У меня, например, практически вся родня по отцовской линии уехала, никого почти не осталось. А вся родня по маминой линии тут. Это прекрасно, конечно, если есть возможность быть человеком мира, но я себя не представляю где-то еще. Это, наверное, и есть патриотизм. Начни с себя. Учи своих детей уважать свою родину, знать историю своей родины, правильно относиться к тому, что тебя окружает, правильно понимать, что такое христианская вера, правильно понимать, что такое русский человек с его заниженной самооценкой – генетически, по-моему, заниженной. Я считаю, что мы великая нация, мы огромный народ. Сильнейший народ, смелый, талантливый. Богобоязненный народ. Я очень люблю русских людей. Очень.

– Ваш сын служил в армии?

– Нет, не служил. Я не считала правильным отдавать его в ту армию, которая была в тот момент, когда он призывался. Мне не нравятся тюремные законы, мне не нравится «дедовщина». Мне обидно, что редкие войска могут выпустить мужчину. У меня очень много друзей вэдэвэшников, у меня муж служил в погранвойсках. Если бы мне гарантировали, что мой сын попадет туда, в такие коллективы, что он придет с полным пониманием того, что такое оружие, что такое честь, что такое мужская дружба, тогда я была бы двумя руками «за». А зачем мне отдавать ребенка в какие-то тюремные стены. Все эти истории, когда изувеченные мальчики возвращаются… Лучше пусть он книги читает и матери помогает. Но это мое мнение, пусть меня осуждают.

– Ваши слова: «Важно, чтобы дети знали историю. Поколение, которое сейчас растет, в основной массе растет вне культуры, без знания истоков, не умея видеть и анализировать причины того, что происходит вокруг». В чем причина такого резкого падения?

– Причина в переписывании учебников, в ЕГЭ, в большом перенасыщении классов детьми, в педагогах. Но главное, чтобы это не прозвучало обвинением. Все школы разные, все учителя разные и семьи разные. Если мы знаем, что на нас лежит ответственность, что, например, моя дочь должна знать по старинным фотографиям, которые у нас сохранились, всех родственников, то я считаю, что это верное воспитание, это правильно. Правильно ходить с детьми на кладбище, правильно им показывать, что могилы должны быть убраны, дети должны знать, кто где похоронен. Меня к этому приучила мама. И дело это девочек. Мамы должны дочек к этому приучать. Что такое дочка? Это объединяющий центр всей семьи в дальнейшем, когда она станет старшей женщиной. У нас было абсолютное безвременье, когда ушла мама. Мне было трудно взвалить на себя те обязанности, которые лежали на ней, а самое главное – так раскрыться, перестать думать о себе, а думать о своем отце, о брате. Это должна делать старшая женщина, она должна всех объединять, собирать, печь пироги. Очень важно стараться в выходные делать семейные обеды. Это очень трудно в наши дни. И по деньгам, и потому что люди очень уставшие вокруг. Несомненно. Но можно и картошечкой же пообедать с подсолнечным маслом. Главное – в глаза друг другу смотреть.

– В интервью одной из газет вы сказали, что, когда рожаешь ребенка после 30, не совершаешь некоторых ошибок в воспитании. Что это за ошибки?

– Когда тебя разделяет с маленьким человечком 19-20 лет, ты срываешься и раздражаешься, ты в общем-то такой же ребенок, только чуть старше. А когда после 30 рождается человек, ты понимаешь всю фантастику того, что с тобой случилось, всю эксклюзивность, а самое главное, вдруг, совершенно не задумываясь, начинаешь жить по философии моей прабабушки, которая всегда, когда дома папа мой шумел, брала его за руку и говорила: «Валерочка, ты не кричи, ты отвлеки». И это абсолютно верная философия – отвлечь. Я вспоминаю, как мама меня воспитывала. Меня никогда не начинали просто так ругать. Меня пятнадцать минут сначала хвалили для того, чтобы мои уши открылись, душа открылась, голова начала слушать. А потом на эту почву уже кидали маленькое зернышко, что вот так поступать нельзя такой девочке, как ты. А начни меня ругать просто так, ничего мне не сказав, я зажмусь, зажмурюсь, оглохну, и все мое воспитание пойдет прахом. Но это понимаешь после 30 лет. А в 19 лет, в 20… Наверное, есть люди, у которых эта мудрость, эта философия приходят изначально… Но у меня вот по-другому.

– А у вас дочка в школе сейчас учится?

– Да, ей 11 лет, она сейчас заканчивает четвертый класс.

– Учится в Долгопрудном?

– Да, в Долгопрудном в замечательной гимназии. Очень нам трудно, конечно. Там очень серьезное образование дают. С пятого класса второй язык, немецкий. Побаиваемся мы следующего года. Но попробуем.

– Вы родились в Долгопрудном, а несколько лет назад переехали в отдельный дом…

– Не в отдельный дом, в таунхаус. Это замечательный поселок на берегу канала имени Москвы. Называется он Набережный, живем мы на улице Береговой. У нас все с водичкой связано. Из окошка мансарды мы видим канал, где мы с мамой все детство гуляли по берегу. Собака у меня похоронена на берегу этого канала, любимая моя. А напротив стоит большой храм, там кладбище, где похоронена моя мамочка. Так что город мой любимый меня не отпустил.

– Хотел спросить, почему дом купили именно в Долгопрудном, но, видимо, уже нет смысла…

– Потому что это моя родина. Это к вопросу о патриотизме (улыбается).