Родина святителя Иннокентия Пензенского в Подмосковье

Одним из символов Павловского Посада является высокая колокольня Воскресенской церкви со старинными башенными часами. Основное здание пятиглавого храма с приделами Димитрия Солунского и Сергия Радонежского было разрушено до основания в 1950-е годы, поэтому сегодня церковная община собирается для служб в первом ярусе уцелевшей колокольни. В семье псаломщика Воскресенского храма родился святитель Иннокентий – епископ Пензенский и Саратовский, замечательный подвижник и богослов Русской церкви XIX века.

Писатель Е.Н. Поселянин (Погожев) издал в 1900 году книгу «Русские подвижники XIXвека», состоящую из сорока пяти биографических очерков о выдающихся праведниках столетия. В ней ведется рассказ о мужчинах и женщинах, мирянах и священниках, высоких иерархах и простых монахах. Многие из списка позднее были официально канонизированы церковью, другие же – почитаются народно. Первые два очерка посвящены митрополиту Филарету (в миру – Василий Михайлович Дроздов) и святителю Иннокентию Пензенскому (в миру – Иларион Дмитриевич Смирнов). Поместив этих подвижников XIXвека в самое начало книги, Поселянин не только выделил их значение, но и отметил духовное сходство. Оба святителя жили в одно время, были хорошо образованы, благочестивы и преданы православию. Они были знакомы между собой, а недоброжелатели даже называли их соперниками и конкурентами.

Вот что писал О. Бодянский об этой параллели со святителем Филаретом в предисловии к изданию писем владыки Иннокентия княгине Софии Сергеевне Мещерской: «Замечательно, что Иларион по месту и времени своего образования и прохождению преподавания следовал непосредственно за своим знаменитым земляком по рождению Василием Михайловичем Дроздовым. Оба они были московские: один сын коломенского дьякона, другой сын дьячка села Павлова или Павловского Посада, славного своими фабриками, заводами и ярмарками на р. Клязьме и Вохонке, на железной Владимирской дороге, в 67 верстах от столицы».

Святитель Иннокентий родился 30 мая (по старому стилю) 1785 года у дьячка Воскресенской церкви Павловского Посада Дмитрия Егорова. Он прожил короткую, но удивительно плодотворную жизнь, скончался в сане епископа Пензенского и Саратовского в возрасте 35 лет. На Пензенской кафедре, с которой теперь навсегда связано его имя, он пробыл только три с небольшим месяца. Владыка Иннокентий впервые приехал в Пензу 21 июня 1819 года, а уже 10 октября скоропостижно умер, и был погребен в приделе местного собора. Причинами столь раннего ухода стало слабое от природы здоровье и конфликт с могущественным обер-прокурором Синода князем Александром Голицыным.

Духовное образование будущий святитель получил в московской перервинской семинарии, где за кроткий нрав он получил прозвище Смирнов. Из Перервы семинарист перешел в Лавру. В 1809 году принял монашеский постриг и вскоре стал игуменом подмосковного Николо-Угрешского монастыря. Уже в 1812 году молодой игумен был вызван в Санкт-Петербург для работы инспектором в местную духовную академию. В последующие годы Иннокентий был возведен в сан архимандрита, стал профессором, а затем и доктором богословия, занял пост ректора петербургской семинарии, управлял Сергиевой пустынью и Новгородским Юрьевым монастырем… Параллельно с административными обязанностями ученый инок писал духовные книги. В частности, он составил «Начертание Церковной истории от Библейских времен до XVIIIвека» ставшее главным пособием для семинаристов по этому предмету в XIXстолетии. В числе его многочисленных дел было членство в комитете духовной цензуры.

Несмотря на свой кроткий и тихий нрав, Иннокентий Смирнов запомнился как стойкий обличитель самого обер-прокурора Святейшего Синода Голицына. Он не побоялся критиковать модные мистические учения, которыми увлекались высокопоставленные в империи особы, включая даже императора Александра I. Поводом для гонений против Иннокентия стало одобрение и пропуск духовной цензурой в печать полемической книги Евстафия Станевича «Беседа на гробе младенца о бессмертии души». Автор книги наносил удар по тем, кто увлекался западными мистическими учениями, резко отвергал оккультные сочинения Карла Эккартсгаузена, теософа Иоганна Юнг-Штиллинга, мадам Гюйон и многих других.

Александр Николаевич Голицын был другом Александра I еще с детских лет. Назначая его обер-прокурором духовного ведомства, царь руководствовался тем, чтобы в Синоде был «свой человек». А о религиозных взглядах обер-прокурора можно судить по описанию в книге «Русские портреты XVIII и XIXстолетий»: «Получив поверхностное образование, Голицын в сущности никогда не знал ни православия, ни «кривославия»; с большим легкомыслием он брался объяснять самые сложные богословские вопросы и создал себе своеобразный пантеон, в котором уживались верования самых непримиримых религий и сект. Этого «младенца» в деле веры постоянно морочили разные ханжи и изуверы… при нем Церковь впервые почувствовала всю силу гнета светской власти»

Князь Голицын в ответ на одобрение Иннокентием книги против нездорового мистицизма добился у царя удаления ревностного священнослужителя. В письме княгине Софии Мещерской Иннокентий показывал бесстрашие в принципиальном для него вопросе: «Приятно слышать обвинения в том, в чем отнюдь не причастен…О! Решился бы терпеть с радостию не только урон чести, но и здоровья, и более, только Господь бы не остановил». Здоровье архимандрита действительно было слабым. Тем не менее, обер-прокурор Голицын замыслил коварное назначение мятежного священнослужителя епископом в Среднюю Азию, на Оренбургскую кафедру. Под видом повышения это была, по сути, тяжелая ссылка.

В последний момент, в виду болезни, место изгнания Иннокентия было заменено на Пензу. Три месяца слабый здоровьем епископ провел в постели в Москве, но должен был выдвинуться, наконец, на место своего нового назначения. Ехал епископ по знаменитой Владимирской дороге, по которой шли арестанты в Сибирь на каторгу. Сохранились письма Иннокентия из этой последней его поездки, адресованные княгине Софии Мещерской. По пути в Пензу Иннокентий захотел посетить родной Павловский Посад, повидаться с матерью. Вот что он писал: «Уже на 90 верст расстоянием от Москвы, из города Покрова, пишу сие. Господь помог благополучно дотащиться доселе… Три дня как путь мой продолжается: здесь включаются целые сутки, проведенные у слепой, любезной моей матушки. Помолитесь, чтобы Господь благословил путь и живот и облегчил болезнь для продолжения телесной жизни…». В письме графине Орловой он тоже писал об этом последнем посещении малой родины: «Воскресенье и понедельник провел я с матушкою. Любовь родительская так утешила меня, что спешил разлучиться с родительницею и домашними, дабы совсем не расслабеть и не лечь в постель».

Прибыв в Пензу, как уже говорилось, владыка Иннокентий прожил только три месяца. Всего через шесть лет книга «Беседа на гробе младенца», ставшая камнем преткновения, уже после смерти владыки Иннокентия, была одобрена к печати правительством. Пострадавший за свою стойкость в вопросах веры уроженец подмосковного Павловского Посада был канонизирован в Русской православной церкви в 2000 году.