Здание Богородской женской гимназии в Ногинске

Здание школы имени В.Г. Короленко в городе Ногинске уникально своим обликом, напоминающим западноевропейский особняк. С момента своей постройки в 1908 году и до сегодняшнего дня здесь всегда учились дети. Автором проекта Богородской гимназии – именно так до революции называлась школа номер два – был известный московский архитектор Александр Васильевич Кузнецов. В старинном школьном здании происходили знаковые события истории и культуры первой половины XX века.

Появление в Богородске прекрасного по своей архитектуре здания гимназии для девочек связано с деятельностью последнего владельца Богородско-Глуховской мануфактуры Арсения Ивановича Морозова. По инициативе владельца предприятия в жизни мануфактуры стали происходить коренные преобразования: в 1907 году начинает работу Новоткацкая фабрика, в те же годы строятся новые здания фабричных корпусов, дома для рабочих, роддом, фабричное и реальное училище. По сути, в Богородске была предпринята попытка возвести новый промышленно-городской комплекс, целью которого являлось улучшение условий труда и жизни рабочих местной фабрики.

Хозяин мануфактуры сумел привлечь для своих амбициозных планов двух талантливых московских архитекторов – Илью Евграфовича Бондаренко и Александра Васильевича Кузнецова. Женская гимназия стала подлинной жемчужиной Ногинска, а также одним из лучших проектов архитектора Кузнецова. Вот как описывал задумку своего здания сам Александр Васильевич: «В этих фасадах найдутся детали и приемы многих стилей, эпох и стран, но все эти архитектурные разнородные элементы объединены в одно целое единым основным мотивом и служат каждый на своем месте одной цели – выразить индивидуальную внешность гимназии. Эта индивидуальность как гимназии вообще, так женской в частности, в нашем случае выражена мягкостью и нежностью архитектурных форм и поверхностей, живописностью плана, поэтичностью группировки масс и легкими воздушными лепными украшениями. Подобными средствами хотелось передать и женственность, и детскую наивность».

Арсений Морозов, несмотря на строгое старообрядческое воспитание, был ценителем западного стиля жизни и западной архитектуры. Фабрикант учился в лучших учебных заведениях Англии, а один из его потомков, эмигрировавший в Америку, даже сменил фамилию и стал именовать себя Фрост – «мороз». Архитекторы Бондаренко и Кузнецов с удовольствием брались за заказы старообрядцев – оба построили немало церквей староверов и особняков богатых«раскольников». Объединяла архитекторов и любовь к модному в те годы на Западе архитектурному стилю «ар-нуво».

Здание школы было возведено с четким пониманием, какой цели оно будет служить. В 1909 году в журнале «Зодчий» Александр Кузнецов подробно описал свою постройку. Из текста его статьи видно, что прежде чем возводить гимназию в Подмосковье, архитектор хорошо изучил разные научные направления немецких «школьных гигиенистов». В те годы по всей Европе не утихали споры о том, с какой стороны необходимо делать окна в классах, какой ширины должны быть школьные коридоры и сколько крючков нужно помещать в школьном гардеробе. Желая построить в Богородске гимназию, которая бы и фасадами и внутренним устройством не уступала лучшим образцам европейских школ, Кузнецов, в то же время, не мог обойти стороной русскую действительность.

На пути замысла архитектора сразу же возник вопрос о расположении окон в классных комнатах. Просматривая по иностранным журналам проекты школьных зданий в Европе, Кузнецов то и дело сталкивался с направлением окон строго на юг. Связано это было с тем представлением западных гигиенистов, что в утренние часы, когда солнце светит на востоке, прямой свет якобы особенно вреден для глаз детей. Кузнецов справедливо писал: «Если свето- или солнце- боязнь еще может иметь некоторое основание на Западе, то у нас в России, обделенной солнцем, надо ловить его животворные лучи…Дешевые противосолнечные занавески могут успокоить противников света». Вот почему окна классных комнат гимназии в Богородске были обращены по воле архитектора не строго на юг, а на юго-восток.

Другой проблемой зодчего стало расположение актового зала. Кузнецов сетовал, что за границей, в отличие от русских учебных заведений, актовые залы в школах использовались исключительно для торжественных мероприятий. Обстановка таких залов была соответствующей и чем-то даже напоминала молитвенный зал церкви. Для игр и отдыха детей за рубежом обычно использовались прекрасно оборудованные гимнастические комнаты и специальные площадки на улице. В русских реалиях того времени для отдыха учеников отдавалось все свободное пространство школы, в том числе и актовый зал. Кузнецов писал: «Причиной этого явления служит, с одной стороны, суровость нашего климата, лишающая детей на несколько месяцев игр на свежем воздухе, а, с другой стороны, наша бедность, не допускающая устройства богатых зал празднеств».

Александр Кузнецов полагал, что в нашей стране в школах нужно делать как можно более широкие коридоры между классами, чтобы они служили одновременно помещениями «удобными для беготни». Именно так он и поступил, проектируя Богородскую гимназию. Кроме того, он решил ничем не отделять коридоры от большого актового зала, чтобы они составляли с ним единое целое. Отечественные реалии внесли свои коррективы и в размеры гардеробной, так как, по словам архитектора «за границей часто верхнее платье ограничивается верхним плащом, и нет шуб», и в число рукомойников, которых пришлось сделать «меньше чем у иностранцев, но достаточно для русских привычек». Новшеством школы была питьевая ваза, в которой вода подавалась в виде фонтанчика. Это позволяло ученицам не пользоваться общими кружками. Такую систему Кузнецов подсмотрел на европейских курортах минеральных вод.

Актовый зал Богородской женской гимназии, о котором Кузнецов говорил, что он недостаточно торжественен по сравнению с европейскими образцами, тем не менее, не раз потом становился местом важных культурных и исторических событий. В 1916 году здесь состоялся концерт знаменитого в то время Морозовского хора. Под руководством Павла Васильевича Цветкова этот музыкальный коллектив, в репертуар которого входили традиционные старообрядческие песнопения, дал девять успешных и крупных концертов в залах консерваторий Москвы и Петербурга. Накануне революции концертная деятельность хора пошла на спад. В заметке старообрядческого журнала «Слово Церкви» говорилось: «Концерт был дан с благотворительной целью в пользу недостаточных учениц Богородской женской гимназии. Вечер прошел удачно в смысле исполнения. Даже при таком резонансе, какой имеет зал гимназический, хор показал свою мощь».

Богородская женская гимназия имела ту редкую для России особенность, что в ней Закон Божий преподавал не только священник господствующей православной церкви, но и старообрядческий законоучитель. Есть фото, на котором гимназистки запечатлены вместе с представителями духовенства разных конфессий – с православным протоиереем Константином Голубевым и старообрядческим священником Иоанном Абрамовым. Судьба первого священнослужителя сложилась после революции трагически. В 1918 году, еще задолго до массовых репрессий против духовенства 1930-х годов, он был расстрелян. Причиной этого, по всей видимости, стало приглашение Константином Голубевым в 1918 году в Богородск московского патриарха Тихона в сопровождении семи архиереев и множества представителей столичного духовенства. Встреча патриарха, богослужение и крестный ход превратились в грандиозную процессию, в которой приняло участие около ста тысяч жителей Богородска, что, несомненно, привело в ярость местную власть. После торжественных служб в Богородске, вошедших в церковную историю XX века, патриарх и высокопоставленные священники обедали именно в актовом зале Богородской женской гимназии, а уже оттуда возвратились в Москву.