Помню обледенелые трупы, мертвых младенцев и суп из муки

Пережившие блокаду Ленинграда жители Подмосковья рассказали, как выдержали почти 900 дней в осажденном фашистами, но не сдавшемся городе

Блокада Ленинграда – одна из самых страшных и самых героических страниц мировой истории. Почти 900 дней голодные, замерзшие, изможденные люди провели в осажденном городе, но не сдались врагу. Почти 900 дней ежедневного подвига, который совершали и взрослые, и дети. «Разучились плакать и бояться, но не прекращали верить» – о том, как это было, нашему корреспонденту накануне 75-летия снятия блокады рассказали ленинградцы, ныне живущие в Московской области.

ГОЛОД, СМЕРТЬ И «БРАНДАХЛЫСТ»

«Я не дома, не города житель, не живой и не мертвый – ничей: я живу между двух перекрытий, в груде сложенных кирпичей…» Эти строчки Ольга Берггольц написала в блокадном Ленинграде. Голос надежды осажденного города помогал жить и верить многим, в том числе и юной Вере Микитенко. Когда началась война, девушка училась на третьем курсе ЛГУ. Она сразу пошла на курсы медсестер.

Один момент неожиданного спасения до сих пор стоит в глазах жительницы Жуковского. В то время в блокадном Ленинграде еще ходили трамваи. Вера на один не успела. И как только вагон тронулся, в него попали осколки от бомбы, рухнувшей рядом.

С приходом морозов такие лица Вера видела часто. Неокрепшие организмы малышей не выдерживали холода и голода.

Поначалу погибших возили на санках к кладбищам. Но вскоре обессиленных людей стало хватать только на то, чтобы вынести умерших на улицу. Оттуда их забирали на машинах санитары. Так, в один из дней по улице, где лежали заледенелые трупы, брела, еле переставляя ноги, Вера. Она шла к единственному в округе работающему автомату, чтобы позвонить крестному. Дома от голода умирала мама.

Его вкус она помнит до сих пор. Он помог выжить… А память о городе и всех, кто навсегда остался в ленинградской земле, не давала права на страх на фронте, куда отправилась девушка после снятия блокады.

ХЛЕБ, СОЛЕНЫЙ ОТ СЛЕЗ

Недалеко от Веры, рядом с Московским вокзалом, в большой ледяной комнате переживала блокаду 12-летняя Лидочка Жердочкина. Ее маму – токаря завода им. Жданова – перевели на казарменное положение, и девочка осталась одна.

Лидия Архиповна рассказывает, что хлеб от мамы всегда был чуть соленым. Со временем девочка поняла: от слез. Лидочка делила кусочек на несколько крошечных частей. Сил ходить к Неве за водой не было – соскребала наледь с окон, ждала, пока растает, и слизывала капельки жидкости с рук.

Со временем чувства притупились, девочка перестала бояться и даже не спускалась в бомбоубежище во время тревоги. Лидия Архиповна и сейчас, спустя много лет, помнит страшный звон, когда замерзшие трупы с улиц военные грузили в полуторки.

Однажды Лидочка оказалась запертой в собственной комнате. Один из соседей по коммунальной квартире упал и умер под ее дверью.