Предательский след: рассекречены материалы о работе прокуратуры Подмосковья в годы войны

Война с фашистами стала страшным потрясением для советского народа, когда ломались все устои и законы молодого еще государства. Наступление немцев, оккупация части Подмосковья, многочисленные жертвы на фронте – все это могло погрузить регион в хаос. На стражу закона и порядка встала прокуратура Московской области, чьи сотрудники боролись с воровством государственной собственности, выявляли предателей, распространителей слухов. Корреспондент «Подмосковье сегодня» выяснил уникальные данные, много лет хранившиеся под грифом «Секретно».

УНИЧТОЖИЛИ АРХИВЫ

Осенью 1941 года, когда фашистские войска почти вплотную подошли к Москве, был уничтожен архив прокуратуры Московской области. Это сделали сами сотрудники ведомства на случай, если столица будет захвачена. Информация не должна была попасть в руки врага.

– Такой же приказ был отдан и городским прокурорам, – рассказывает почетный работник органов прокуратуры РФ Николай Астафьев. – В случае оккупации немцами территории они должны были отходить самыми последними, а перед этим сжечь все документы.

Николай Павлович Астафьев – бывший прокурор города Можайска, он много лет проработал в региональном главке и практически всю свою жизнь посвятил изучению истории прокуратуры Московской области: перелопачивал архивы, собирал воспоминания ветеранов надзорного ведомства. Накопленными им уникальными материалами он поделился с «Подмосковье сегодня».

– С началом войны прокуратуры тех городов, которые располагались по пути движения гитлеровцев, были военизированы, – продолжает Астафьев. – В случае оккупации они должны были оставаться в распоряжении партийных органов, то есть направляться в партизанские отряды.

В архивах прокуратуры Московской области хранятся воспоминания Владимира Болдырева, занимавшего пост прокурора региона в годы Великой Отечественной войны.

ГЕРОИ И НЕ ГЕРОИ

Так, работали в подполье прокуроры и следователи Можайского, Лотошинского, Волоколамского и других районов. Они устраивали диверсии, ходили в разведку. Некоторые из них погибли или были тяжело ранены. Например, прокурор Рузского района Михаил Ботов, узнав, что в одном из колхозов идет расхищение госимущества, выехал на место и по пути подорвался на мине.

К сожалению, даже среди сотрудников такого серьезного ведомства нашлись люди, которым жизнь была дороже долга и чести. Как следует из сохранившейся в архиве докладной записки прокурора области Павла Аленина, при подходе немцев прокурор Раменского района вместе со своим помощником просто сбежал! Прятались в течение трех месяцев. Когда их обнаружили, то отдали под суд.

После изгнания фашистов с территории Подмосковья прокуроры и следователи вернулись на рабочие места. И особой задачей для них стала борьба с расхищением государственной собственности. В это трудно поверить, но во время войны процветало воровство. Порой циничное, откровенно наглое, подлое.

Одна из крупных краж случилась 5 февраля 1944 года на фабрике «Главшерсть» в Павловском Посаде. Была похищена партия ткани, предназначенной для пошива шинелей фронтовикам. Рулоны общим объемом 10 тыс. м и стоимостью 154 тыс. руб. К расследованию подключились прокуроры сразу нескольких районов. Повезло следователю из Балашихи Лагутиной. Несколько дней она объезжала деревни по предполагаемому пути следования машины с похищенным. И в одном из заброшенных сараев обнаружила часть украденной ткани. Ей удалось установить личности членов банды, одним из которых был сотрудник фабрики.

ПРЯТКИ В ПОДПОЛЕ

Еще одним направлением деятельности прокуратуры была борьба с дезертирством. Оно, особенно в первые месяцы войны, принимало серьезные масштабы.

– За 1941–1945 годы в Московской области было осуждено более 40 тыс. дезертиров, – рассказывает Николай Астафьев. – Они убегали с фронта, возвращались в родные деревни, жили в подполах или в землянках в лесу. Жены и матери приносили им пищу. Так они могли жить годами, пока их не обнаруживали.

Проблема дезертирства была связана не только с трусостью. Часть беглецов покидала фронт по идеологическим соображениям.

Такие люди легко становились жертвами антисоветской пропаганды. К ним можно отнести, например, колхозника из села Головино Николая Яковлева. Он был осужден на 7 лет лагерей за то, что в начале войны прилюдно говорил: «Слава богу, что Гитлер напал на СССР, неизвестно, кто лучше, Гитлер или Сталин, у немцев живется хорошо, а в СССР большие налоги».

Говорил, что газеты врут, что на самом деле убито гораздо больше людей, чем они пишут. Расследование, проведенное прокуратурой региона, показало, что этот крестьянин действительно произносил такие речи. Но они не являлись агитацией, а были просто высказыванием своего мнения. Поэтому Яковлев был реабилитирован.

ТРАГЕДИЯ ЗОИ

После снятия оккупации прокуратура занялась выявлением предателей – полицейских и старост, которые работали на фашистов. Предстояло разобраться в их реальной деятельности. Многие шли на эти должности, чтобы потихоньку вредить врагам, передавая сведения партизанам. Но были и идейные садисты. Например, в годы оккупации Рузы заместителем главного старосты города «трудился» некий товарищ Макаренко. Он лично сгонял жителей на принудительные работы, отбирал у них имущество и передавал его оккупантам. В его реабилитации было отказано.

Прокуратура также принимала участие в расследовании обстоятельств казни комсомолки Зои Космодемьянской в деревне Петрищево Рузского района. Диверсионной группе, в которую входила Зоя, было поручено поджигать дома крестьян, где были расквартированы немецкие части. Девушка выполняла приказ Сталина, предписывающий уничтожать жилища советских граждан, чтобы гитлеровцы не могли в них заселиться. Но колхозники не желали оставаться без крыши над головой, поэтому сдали девушку оккупантам. Впоследствии эти люди были выявлены и преданы суду.