Железной рукой к колхозному счастью: как раскулачивали крестьян Подмосковья

16 февраля 2018 15:24

Крестьянство всегда терпело много бед и лишений. Но раскулачивание и коллективизация стали для тысяч земледельцев настоящим ужасом. Это тяжелейшее испытание коснулось почти всех жителей страны, ведь к началу 1930-х годов 80% населения Советского Союза составляли крестьяне. Зажиточную, а стало быть, самую хваткую и трудолюбивую верхушку деревни истребляли, отправляли в спецпоселения или на необжитые территории. В Московском регионе предпочитали использовать радикальные меры – аресты оказались лучшим средством агитации за колхоз. С помощью историков и архивистов корреспондент «Подмосковье сегодня» выяснил, как в 1930-х годах шли раскулачивание и коллективизация.

ЛИКВИДИРОВАТЬ КУЛАЧЕСТВО КАК КЛАСС

Борьба с зажиточной частью деревни началась сразу после революции. Но апогея она достигла к 1928 году.

Постановлением Политбюро ЦК ВКП(б) «О мероприятиях по ликвидации кулацких хозяйств в районах сплошной коллективизации» кулачество было поделено на три категории: контрреволюционный актив и организаторы восстаний, остальная часть контрреволюционного актива из наиболее богатых кулаков и остальные кулаки. Самые жесткие репрессивные меры принимали к первым двум группам. Общее количество выселяемых хозяйств по инструкции должно было составить 3–5%.

По Московской области, которая в начале 1930-х годов включала территорию Московской, Тверской, Калужской, Тульской и Рязанской губерний, были определены 4000 человек, подлежащих заключению в лагеря, и 15 000 – подлежащих высылке. Высылали на Север, в Казахстан и в Сибирь. Кулакам оставляли только самое необходимое, а все их имущество либо передавали в неделимый фонд колхоза, либо продавали бедняцким и середняцким хозяйствам, либо попросту присваивали.

– Мой прадед Иван Большаков раскулачен в 1933 году и выслан из Новосибирской области вместе с семьей в спецпоселение в Красноярском крае. В 1937 году его расстреляли за контрреволюционную деятельность, а сына отправили в лагерь, и он там умер от голода. За что именно их раскулачили, мне неизвестно, – рассказывает свою семейную историю фермер-сыровар из Истры Олег Сирота. – Могу предположить, что у прадеда было хорошее хозяйство: коровы, лошади, потому что семья была большая – восемь детей. За то, что хорошо работали, наверное, и пострадали. Вообще кулаки – это прообраз нынешних фермеров, и я, можно сказать, продолжатель традиций своего рода. Репрессии – это, безусловно, преступление перед нашим народом, уничтожение самой активной части, элиты русского крестьянства. Колхозное производство доказало полную несостоятельность и неэффективность. Кооперация возможна, но колхоз в том виде, в котором его реализовали коммунисты, – нежизнеспособная форма хозяйствования.

На XVI съезде партии в июле 1930 года уже рапортовали, что 70% колхозов Московской области получили имущество раскулаченных хозяйств, общая стоимость которого оценивалась в 3,5 млн руб.

– В свое время шутили: колхозы – дело добровольное, хочешь не хочешь – вступай! Правда, непонятно, как большевики предполагали получить хлеб для страны от крестьян, которым фактически сами же запретили работать, а результат труда объявили преступлением? – комментирует доктор исторических наук, профессор НИУ ВШЭ Игорь Орлов.

ЛУЧШЕ ПЕРЕКУЛАЧИТЬ, ЧЕМ НЕДОКУЛАЧИТЬ

В азарте борьбы за светлое колхозное будущее пострадала не только зажиточная верхушка деревни, так как считалось, что лучше перекулачить, чем недокулачить.

По данным секретариата ВЦИК, 74% раскулаченных в 1930 году в Московской области были середняками и бедняками.

Из сообщения областного прокурора 3 марта 1930 года: «В селе Борисово Московского округа есть ряд случаев лишения прав и раскулачивания середняков и даже бедноты. Руководитель рабочей бригады Быков, юрист по образованию, заявил: «В раскулачивание сознательно были включены бедняки и середняки для того, чтобы создать обстановку, разрежающую атмосферу противоколхозной агитации. Это было допущено как маневры».

Однако большая часть бедняков от коллективизации только выиграла. В истории Шаховской был, например, такой факт: «В семье бывшей беднячки П.Д. Левиной было восемь человек. Работали в колхозе трое. Раньше в единоличном хозяйстве доход семьи составлял 652 руб. В 1932 году на трудодни было получено продуктов на 462 руб., деньгами 660 руб. и от сеточного производства еще 500 руб. Всего семья имела в колхозе в три раза больше доходов, чем от единоличного хозяйства».

ЖГИ ИМУЩЕСТВО, РЕЖЬ СКОТ

Сопротивление выражалось не только в убийствах, избиениях, разгромах и поджогах. Перед вынужденным вступлением в колхоз крестьяне начали массово уничтожать свой скот.

В Московской области численность лошадей тогда сократилась на 30%, крупного рогатого скота – на 20%, овец и коз – на 50%.

– Коллективизация и раскулачивание привели к резкому обострению политического положения в деревне, вызвали решительное сопротивление крестьянства, вылившееся в массовое антиколхозное и антисоветское движение, – говорит кандидат исторических наук Павел Рыбаков.

Второго марта 1930 года в «Правде» опубликовали статью Сталина «Головокружение от успехов», осудившую перегибы во время коллективизации. Партийная верхушка официально признала серьезные ошибки, допущенные в отношении крестьянства. После этого начался массовый отток из колхозов.

Если в начале 1930 года в колхозы было объединено три четверти подмосковных крестьян, то уже весной, после их массового исхода, Подмосковье числилось в отстающих регионах по уровню коллективизации.

ПЬЯНИЦ НЕ ВЫСЕЛЯТЬ

Дела о выселении кулацких семей похожи одно на другое. В анкете главы семьи перечисляются все родственники с годами рождения и родом занятий.

Имущественное положение делится на три периода: до 1917 года, до 1928 года и на текущий момент, указывается сумма налогообложения. К делу обычно приложена справка из сельсовета о том, какое хозяйство вел крестьянин. А далее – постановление пленума сельсовета или выписка из протокола собрания «оперативной тройки» ОГПУ о выселении всей семьи «по истечении 24 часов с момента объявления решения». В конце каждого дела – решение о реабилитации, датируемое 1990-ми годами.

– В Центральном государственном архиве Московской области хранятся 3403 личных дела раскулаченных в 1930–1932 годах, – рассказывает начальник Главного архивного управления Московской области Петр Петров. – Долгое время эти дела были засекречены. Лишь после выхода закона РСФСР от 18 октября 1991 года «О реабилитации жертв политических репрессий» их предали огласке.

Выписка из протокола собрания членов колхоза «Путь к социализму» деревни Барвиха от июля 1931 года, хранящаяся в одном из дел, лучше всего иллюстрирует этот процесс. Вначале, как и положено: «Под руководством непобедимой Ленинской партии рабочий класс и трудовое крестьянство добились неслыханных результатов в деле коллективизации сельского хозяйства по Кунцевскому району и по нашему колхозу». Далее: «Нам нужно как никогда обрушиться на кулака и ликвидировать весь кулацкий элемент путем выселения его из данной местности».

В итоге общее собрание совместно с сельсоветом постановляет выселить 13 хозяйств. Кулака Павла Нефедова – за то, что открыто выступал против колхоза, да еще имел мастерские, где до 1927 года по найму работали восемь человек. Петра Анурина – за то, что имел жнейку и другие сельхозмашины, которые распродал, а часть привел в негодность. Петра Листарнова – за трех лошадей. Алексея Никитина – за то, что сын кулака, до 1928 года проживал вместе с отцом, а тот имел мастерскую золотых дел, мельницу, конную картофелекопалку и молотилку. Братьев Разореновых – за антисоветскую настроенность. Алексея Макарова – за то, что имел сложные сельхозмашины и совместно с кулаком Никитиным содержал двигатель внутреннего сгорания.

На собрании был «разобран» и Анатолий Щавелев, который когда-то имел две дачи, одну продал и половину денег передал в колхоз, а вторую у него изъяли за неуплату долгов. Его, не имеющего семьи, признали деклассированным элементом и пьяницей, а потому постановили не выселять.

– Крестьяне, которые были высланы со своего постоянного места жительства в ходе коллективизации, входят в категорию жертв политических репрессий, – комментирует Петр Петров. – В 1990-е годы в Центральный государственный архив Московской области был пик обращений по данной тематике. Сведения о раскулаченных были очень востребованными, потомки активно пытались добиться возвращения имущества реабилитированных родственников.

Истра