Выкачивали кровь и заражали тифом: как пытали детей в концлагерях

На этой неделе мир отметил День освобождения узников фашистских концлагерей. Сегодня в области проживает почти 8 тыс. человек, которые когда-то стали невольными участниками того ужаса Второй мировой войны. По традиции в этот день некоторые из них собираются возле памятника «Трагедия народов» на Поклонной горе, чтобы рассказать современному поколению всю правду: о камнях вместо кукол, о баланде вместо шоколада, о пытках вместо заботы. Чтобы у людей даже мысли не было развязывать новую войну.

«ИЗ ДЕТЕЙ ВЫКАЧИВАЛИ КРОВЬ»

Сейчас Надежда Дашкина проживает в Лыткарино. Но в 1941-м войну она встретила в Брянской области. Ей было 8 лет. Семью из одиннадцати человек немцы целую зиму перегоняли из одной деревни в другую: по несколько суток они проводили на улице без еды и воды, шли пешком десятки километров. Но Дашкина вспоминает, что даже среди извергов попадались люди.

– Когда мы пришли в одну из деревень, немцы позвали всех на допрос и сказали раздеться, – рассказывает ветеран. – У меня сапоги примерзли к ступне, и когда я начала их снимать – заплакала. Один из немцев подозвал меня к себе, посадил на колени, помог снять обувь и смазал ноги какой-то мазью.

К концу зимы пленников наконец-то довели до пункта назначения. Им оказался лагерь Дулаг-130 в городе Рославле Смоленской области.

– Сразу же нас отправили в баню в местном колхозе, – говорит ветеран. – Загнали всех вместе: стариков, женщин, мужчин, детей – и заставили раздеваться. Нам было все равно, мы не мылись больше полугода и даже были рады этой возможности.

В одной из раздевалок Надежда увидела маленьких детей, они лежали на лавках и не двигались. Тогда она не придала этому значения. Только спустя некоторое время Дашкина узнала, что это были подопытные.

– Из детей кровь выкачивали, – говорит Дашкина. – Мальчики и девочки от таких процедур почти не могли ходить, шатались, ноги отказывали. Нас почти не кормили. Некоторые умирали прямо во время таких процедур.

«НАС ЗАРАЖАЛИ ТИФОМ»

Лидии Носовой из Красногорска было всего четыре, когда ее семью выгнали из деревни в Калужской области зимой 1942 года. Она вспоминает, что немцы даже не дали надеть маме платок. Так женщина с тремя детьми и прошагала больше пяти километров до города Юхнова по страшному морозу. Там всех погрузили в машины и отвезли в тот же Дулаг-130.

– С нами была моя бабушка, в дороге она заболела тифом, а как приехали в лагерь, умерла прямо у нас на руках, – вспоминает женщина. – Тогда много людей подкосила эта болезнь… Говорят, что фашисты ею специально русских заражали.

По словам ветерана, Дулаг-130 представлял собой десятки деревянных сараев. Спали прямо на полу, прижавшись друг к другу. Все равно было очень холодно.

– Кормили один раз в день, не помню, что именно давали, – говорит Носова. – Спасали местные жители: они нам еду через забор перебрасывали, хлеб в основном. Бывало, картошку кинут, овощи какие-то, сахар. Для нас тогда это был настоящий праздник. Мы, бывало, даже играли… с камнями. Игрушек же не было никаких.

«ГРАБИЛИ АВСТРИЙСКИЕ СКЛАДЫ»

Сегодня Татьяна Ковалева – председатель общества бывших малолетних узников фашистских концлагерей г.о. Домодедово. Когда ей было 8 лет, немцы сожгли ее родную деревню в Смоленской области. Девочка с младшими братьями и сестрами – старший брат и отец были на фронте, мама умерла еще до войны – оказалась в одном из лагерей австрийского города Трофайах.

– Нас привезли туда весной 1943 года, – говорит Носова. – Меня сразу взяли на работу в одну семью на краю города, я должна была присматривать за скотом, убирать дом. Если что-то было не так, хозяйка меня жестоко наказывала. Однажды она меня избила до полусмерти. Когда она ушла, я сбежала в лагерь. Не знаю почему, но меня не вернули назад, как это обычно делали, а оставили с братьями и сестрами. Там мы прожили два года.

Как рассказывает Ковалева, в день каждому человеку полагалась тарелка баланды – жидкого супа и кусок хлеба. Есть хотелось постоянно. Как удалось выжить в таких условиях, женщина помнит смутно. Все дни в лагере слились в один. Главное яркое воспоминание – момент освобождения лагеря.

– Это было что-то неописуемое, – говорит ветеран. – Все бежали навстречу нашим солдатам, плакали, обнимались. Мы за месяцы до освобождения уже знали, что войне скоро конец: охранники начали покидать свои посты, и лагерь остался без охраны. Заключенные выходили из заточения и грабили австрийские склады. Тогда мы впервые за четыре года ели «до отвала».