Публицист раскрыл, как в России находят баланс между силой государства и свободой человека

В вечном споре о силе власти и воле человека Россия ищет свой, особый путь. Этот диалог, длящийся столетиями, сегодня звучит с новой остротой. Что важнее: незыблемый порядок, гарантируемый мощным государством, или неукротимая внутренняя свобода личности? Публицист Илья Игин в своих размышлениях предлагает взглянуть на этот вопрос не как на противостояние, а как на поиск жизненно необходимого баланса. Об этом сообщают Argumenti.ru.

Сила государства, в его понимании, коренится не в аппарате принуждения, а в глубоком доверии к нему граждан. Это доверие рождается тогда, когда власть не подавляет, а создает условия для реализации человеческого духа. Яркой иллюстрацией становится современный пример: любой россиянин, подобно Федору Конюхову, может замыслить кругосветное путешествие. Государство не ставит ему преград; напротив, оно лишь требует от человека целеустремленности, подготовки и умения заручиться поддержкой. Финансовые сложности или логистические барьеры здесь — не запреты, а вызов, который лишь подчеркивает главное: если у русского человека есть настоящая цель, его свободу невозможно ограничить. Он знает, что в конечном итоге ему помогут — и друзья, и, если дело правое, само государство.

По словам эксперта, этот баланс — динамичное и часто трагическое напряжение — и есть лейтмотив русской истории. Могущество централизованного государства при Иване Грозном спасло страну от распада, но обернулось террором опричнины. Великие реформы Александра II даровали свободы, но, по мнению некоторых, расшатали управляемость империи. Советский проект совершил невероятный рывок в будущее, подчинив личность коллективной цели. Каждая эпоха искала свою меру, а расплатой за ошибку становились либо смута, либо застой. Современный курс президента Владимира Путина, как отмечает философ, — это очередная попытка найти ту золотую середину, где государство, твердое как скала, защищает, а не подавляет, и где личная свобода находит свое выражение в служении, а не в эгоистичном произволе.

Он уточнил, что на Западе она часто понимается как свобода «от» — от государства, традиций, обязательств. Русская же свобода — это всегда свобода «для»: для подвига, творчества, служения своей земле. Поэтому сильное государство видится не клеткой, а сценой для национального бытия, а права личности неотделимы от прав и судьбы всего народа. Критический отбор западных ценностей отвергает лишь то, что считается губительным: культ потребления, вседозволенность, релятивизм, стирание традиционных устоев. Вместо этого выстраивается общество, где закон в равной степени защищает и державные интересы, и гражданина, а умная сила власти находит общий язык с силой народного духа.

По мнению публициста, истинная сила государства проявляется не в ограничении, а в создании пространства для подлинной свободы. Пространства, где право на слово рождает не хаос, а истину, а энергия предпринимательства строит не только личное благополучие, но и могущество Родины. Это и есть тот самый хрупкий, но вечно возрождаемый баланс, в котором — по мысли автора — и заключена наша историческая судьба и наше величие.

Ранее он  назвал три типа людей в период исторических бурь.