Успенская церковь и храмоздатель Кононов

Успенская церковь в Бронницах была построена в 1871 году на средства купца 1-й гильдии Ивана Алексеевича Кононова. В тот год в Бронницах торжественно отмечалось столетие прославления местного чудотворного списка Иерусалимской иконы Божией Матери. Почитание образа началось в страшном для Москвы и окрестностей 1771 году, когда город охватила эпидемия чумы. Люди верили, что святыня помогла остановить распространение болезни в Бронницах. Икона также прославилась чудесами в соседних Подольском и Коломенском уездах.

Бронницкая церковь Успения Пресвятой Богородицы не случайно находится рядом с городским парком. Его устроили на месте старинного кладбища, о котором теперь напоминают только два сохранившихся памятника: Александру Александровичу Пушкину (внуку великого поэта, председателю Бронницкой уездной земской управы в 1897-1916 годы) и погибшим солдатам Первой Мировой войны. Только эти две исторически ценные могилы было решено сохранить во время реконструкции кладбища – все остальные надгробия были уничтожены. Практика переделки кладбища под городской парк в советское время существовала и в других городах Подмосковья. Например, точно также поступили с Петропавловским кладбищем в центре Коломны.

В Успенской церкви помимо главного престола освящены еще два. Придел Пророка Илии устроен в память о прежней Ильинской деревянной церкви, стоявшей на этом месте при кладбище в XVIIвеке. А придел в честь преподобного Алексия человека Божия освящен во имя небесного покровителя отца храмоздателя и благотворителя, бронницкого купца Алексея Кононовича Кононова. Он остался в памяти горожан как щедрый даритель, дававший деньги на строительство знаменитой колокольни в Бронницах, на отливку колоколов, церковное убранство храма Иерусалимской иконы Божией Матери, и украшение местной святыни – Бронницкого списка Иерусалимского образа. Его сын, купец 1-й гильдии Иван Алексеевич Кононов и владелец подмосковной усадьбы Тимохово-Салазкино, последовал примеру родителя в богоугодных делах. В 1867-1871 годы он содействовал строительству новой Успенской церкви. Как раз в это время, в 1871 году, в Бронницах отмечалась юбилейная дата – столетие прославления чудотворного списка Иерусалимской иконы.

В 1771 году Москву и ее окрестности постигло небывалое по масштабам бедствие – эпидемия чумы. Считается, что заразная болезнь проникла в Москву из Турции. Екатерина II, зная о появлении чумы в Польше и Украине, пыталась не допустить ее в центральную Россию. На въездах в Москву создавались специальные карантины, где путники и торговцы изолировались либо окуривались дымом, а бывшие при них деньги, письма и прочие вещи промывались уксусом. Еще до начала эпидемии, в 1770 году карантин был устроен в Серпухове на южном направлении, по которому в основном двигались люди и товары из Украины в Москву.

К несчастью, принятых мер оказалось недостаточно: всего за несколько месяцев Москву охватила смертоносная язва, убивавшая на пике по тысяче человек в день. Очагами распространения чумы стали военный госпиталь в Лефортово, где лечились солдаты, прибывшие с турецкого фронта, а также Суконный двор в Замоскворечье, куда чума попала через завезенные торговцами шерсть и шелк. Москву было не спасти от многочисленных жертв, поэтому Екатерине теперь приходилось строить карантины уже на выезде из старой столицы, чтобы чума не перекинулась на другие города и в Санкт-Петербург. С этой задачей в целом удалось справиться. В марте 1771 года по приказу царицы в радиусе примерно тридцати километров от Москвы по всем дорогам были устроены специальные карантинные посты. Один из таких постов был как раз в Бронницах.

В тяжелом для Москвы 1771 году и началось массовое почитание Бронницкого списка Иерусалимской иконы Божией Матери. До этого времени икона не привлекала особенного внимания, и хранилась в небольшой кладбищенской часовне. По преданию, незадолго до бедствия в село Бронницы приехала неизлечимо больная женщина, которая во сне получила повеление от самой Богородицы разыскать там Иерусалимскую икону. Священники нашли такой образ в часовне, отслужили молебен, и женщина исцелилась. В 1771 году, после того, как духовенство обошло с Иерусалимской иконой вокруг Бронниц, эпидемия чумы пошла на спад. В память об этом чуде на протяжении многих лет в десятое воскресение после Пасхи в Бронницах совершался торжественный крестный ход.

За сто лет чудотворный список Божией Матери прославился и за пределами Бронниц. С пением и хоругвями икону переносили для молебнов в соседние города и уезды Московской губернии. Свои списки Иерусалимского образа появились со временем в Подольске, Раменском, Крестовоздвиженском монастыре в Лукино (сегодня Лукино относится г.о. Домодедово).

Но вернемся к празднованию юбилея почитания Бронницкой иконы в 1871 году, когда было завершено строительство каменной Успенской церкви. Духовный праздник чуть было не омрачился скандалом, который едва не повлек за собой суд над упоминавшимся храмоздателем купцом 1-й гильдии Иваном Алексеевичем Кононовым. Об этом инциденте рассказано в статье Н.В. Тырковой-Крепион «Арестованная молитва».

После торжественной службы в городском соборе 6 июня 1871 года состоялся обед, за которым смотритель бронницких уездных училищ по фамилии Кельш прочел свое стихотворение «Молитва Пречистой Деве Марии». Всем участникам застолья выдали распечатанные накануне листки с текстом этой «Молитвы». Свой экземпляр получил и приглашенный на трапезу уездный исправник. Полицейского чиновника, однако, заинтересовало не столько литературная ценность стихотворения Кельша, сколько отсутствие на полученном листе отметки о прохождении цензуры. В итоге, тираж с «Молитвой» (800 экземпляров) был арестован, а поэт Кельш и ктитор соборной церкви купец Иван Алексеевич Кононов, по указу которого было распечатано стихотворение, стали подозреваться в совершении серьезного преступления. Дело отправили в московский цензурный комитет, где старший инспектор Ф. А. Никотин, тщательно исследовав вопрос, доложил в судебные органы следующее: «И.А. Кононов, отказавшийся указать типографию, в которой стихотворение это напечатано… должен быть предан суду».

Следствие по делу о «Молитве» Кельша длилось почти два года. В итоге Кононов и Кельш были оправданы, а виновным в незаконном тиражировании стихотворения по случаю столетия почитания Иерусалимской иконы в Бронницах признали московского мещанина Пастушкова, владельца столичной типографии. Он был оштрафован на один рубль и приговорен к суткам ареста. При этом никакой крамолы в самом стихотворении ни против власти, ни против догматов или канонов Православной Церкви найдено не было. Однако и придирчивого цензора Ф. А. Никотина ждало возмездие: через несколько лет его уволили со службы за то, что он проглядел по-настоящему недозволительную политическую карикатуру в одном из журналов.